Трагедия Озерова «Димитрий Донской»: Действие пятое
Театр представляет долину между гор, покрытую лесом.
С правой стороны срубленное дерево лежит над большим камнем.
Явление первое
Ксения и Избрана.
Ксения
Что далее бежать? Дай Ксении унылой
В пустынных сих местах собраться с новой силой,
Иль лучше будем здесь свирепых ждать татар,
Чтоб их кровавых рук убийственный удар
Достиг, сразил меня, и смерть моя бы слезна
Платила днесь за смерть Димитрия любезна!
Избрана
Ужель известна ты, что он в бою убит,
Иль кто вещал?..
Ксения
Никто, но все о том гласит.
Расстройство наших войск, стремительно их бегство,
И дикий крик татар, которых нагло зверство
До стана нашего, и даже в самый стан,
Преследует мечом несчастных россиян;
Не все ль Димитрия погибель возвещает?
Избрана
И так отечество с свободою теряет
И храбраго вождя, главу своих князей!
Ксения
День злополучнейший из всех несчастных дней,
В который я могла всех бедствий быть виною
И руки сограждан моей сковать рукою!
Избрана
Но чем виновна ты? Иль жертва та мала,
Которую ты в дар России принесла,
Когда во храм идти дала Тверскому слово?
Что нас спасти могло, коль небо к нам сурово?
Ксения
Ах, меч Димитрия спасти бы нас возмог!
Великому душой покорен в бранях рок.
Великим небеса Димитрия послали;
Но дух его упал под бременем печали,
И я источником печали тяжкой сей!
Не мог, конечно, он измены снесть моей.
Избрана
Но должность может ли изменой называться?
И клятве ли отца могла ты подвергаться!
Ксения
Не ведаю, увы, не клятва ль надо мной
Уже положена десницей роковой?
Но от рождения, Избрана, я несчастна,
И постоянен рок до дня сего ужасна,
В который ярости всю меру истощил.
Димитрий, может быть, любовь мою винил...
О, мысль жестокая! И я не умираю!
От смерти и татар из стана убегаю!
Ах, возвратимся в стан, чтобы Ордынцев меч
Мое отчаянье мог с жизнию пресечь!
Избрана
Зрю русских воинов; боярин им предводит.
Явление второе
Ксения, Избрана и боярин Московский с несколькими войнами.
Ксения
Боярин доблестный, скажи, ужель приходит
Конечна гибель нам? Неистовый Мамай
Порабощает ли несчастный Русский край?
Боярин
Спокойся, о княжна! Победа совершенна;
Разбитый хан бежит; Россия свобожденна.
Ксения
О, милосердный бог! Ты наш услышал глас!
Не до конца еще прогневался на нас
И русских осенил ты силою своею!
Ах, в полной радости надеяться я смею,
Что ты Димитрия в бою спасти возмог,
Чтоб видеть взор его ордынцев стертый рог.
И восходящее отечество из плена!
(К боярину)
Но расскажи ты мне, какая перемена
К спасенью россиян последовать могла?
Боярин
Рука Всевышняго отечество спасла!..
Кто сильный устоит противу сей десницы!
Она с торжественной срывает колесницы
Кичливого душой среди самих побед,
И гордый, как скала кремнистая, падет!
Подобно замыслы обрушились Мамая.
Полки российские, отмщением сгорая,
Спешили к тем местам, стояли где враги;
Едва завидя их, удвоили шаги:
Но вскоре туча стрел, как град средь летня зноя,
Спустилась с свистом к нам предшественницей боя.
Безмолвно воины меж тем идут вперед:
Шагов лишь только шум гул в поле отдает;
Ряды сомкнув и щит о щит сомкнувши ближной,
Являли ратники вид крепости подвижной.
Идем, и с нами вдруг ордынцев рать сошлась,
Раздался воев крик, и сеча началась.
Внезапно сонм бойцов татарских показался;
Пред исполинами войск наших дух смешался.
Как вихри бурные, рожденны среди гор,
Чрез степь пространную летят в дремучий бор,
И слабыя древа порывами ломают,
И сосны твердыя вверх корнем исторгают,
Так два богатыря, Темир и Челубей,
Стремятся к нам в полки чрез тысячи мечей:
Пред ними страх бежит, и с ними смерть летает,
И мертвая гряда их бега след являет.
Уж множество бояр и сильных воевод,
И доблестных князей, как рушенный оплот,
В крови, на грудах тел рассеянных лежало,
От сих богатырей все с трепетом бежало;
И Белозерский князь, чтоб войско удержать,
Вотще отважности пример хотел подать:
Все шесть смертей душе отцовской нанесенны;
Но тверд, из глаз нет слез, из уст не слышен стон,
Он хочет вместе пасть; и пал, наверно б, он,
Коль не явились бы два воина российских,
Чтоб грозну смерть из рук исхитить богатырских,
Один из них чернец, известный Пересвет,
Который, в мирны дни оставив шумный свет,
В обители скрывал боярства сан высокий;
Но глас отечества из тишины глубокой
Его призвал на брань со славой прежних дел;
Широк, могущ плечми, душою бодр и смел,
Темира вызвал он, с Темиром он сразился,
И так, как глыба с гор, с ним вместе мертв свалился.
Но между тем вблизи идет ужасный бой;
Огромный Челубей и воин тот, другой,
Который прибыл к нам, как помощью небесной,
Влекут вниманье всех их битвою чудесной.
Ксения
Но кто сей воин был? И как до дня сего
Молчал народный глас о доблести его?
Боярин
Не знаем он никем. Опущено забрало
Черты его лица от взоров сокрывало;
Без украшений шлем, обыкновенный щит
Простого воина на нем являли вид;
Повязка на руке лишь только отличала;
Но поступь род его высокий обличала.
Искусству воина дивится Челубей,
И в первый раз признал он страх в душе своей.
Российского меча удары сильны, быстры,
Где язвы не несут, там сыплют с брони искры;
Ордынца же рука, поднявшись шлем рассечь,
Встречает твердый щит или проворный меч.
В безмерной ярости, как зверь остервенелый,
Татарин наконец бросает щит тяжелый
И, отступив назад и в две руки приняв
Булатный длинный меч, мечтает, что, напав
С разбега скораго, без хитрости воинской,
Он раздвоит врага под силой исполинской;
Стремится к воину; сей зрит грозу и ждет;
Удар уже над ним, уж на главу падет;
Но воин отступил, меч в воздух ударяет
И тягостью своей ордынец упадает:
Тут смертию к земле навеки он приник.
С его падением поднялся в поле крик:
Мамай издалека смерть видел Челубея
И, изумившись ей и страхом цепенея,
Не ведал что начать; в боязни ум исчез.
Тем временем с полком, покинув ближний лес,
Вдруг брат Димитрия в татар ударил с тыла.
Тогда ордынцев рать побегом степь покрыла;
Мамай и витязи, оружье побросав,
От нашея руки бегут, спешат стремглав:
Им степь широкая, как тесная дорога:
И русский в поле стал, хваля и славя Бога!
Ксения
Но о Димитрии ты мне не говоришь.
О страх! Несчастье ли от Ксении таишь?
Боярин
Об участи его никто еще не знает;
Сие неведенье все войско сокрушает:
Ни он не сыщется, ни воин храбрый тот,
Кем поражен татар надежнейший оплот.
В долине сей князья назначили собраться,
Близ поля ратнаго чтоб вместе совещаться,
Как им Димитрия и воина найти.
Надеясь видеть их, спешил сюда прийти...
Ксения
Увы, чего нам ждать от хладных их стараний!
Но мне сомнения нельзя сносить страданий.
Чтоб время не терять, боярин, в стан пойдем;
Московских воинов и Низовых сберем,
Пускай бегут они, рассеются повсюды;
Чтоб мертвых ни одной не пропускали груды,
Где б их усердный взор вождя их не искал!
Быть может, раненный, средь мертвых он упал
И нужной помощи к спасенью ожидает.
(К Избране)
Быть может, что меня он мыслью призывает.
(Ксения уходит, и все за нею следуют)
Явление третье
Димитрий, раненный, в виде простого воина показывается на горе
при последних двух стихах предыдущего явления и, выждав, чтобы все
удалились, сходит с горы тихо и опираясь на меч.
Димитрий (поднимая забрало шлема)
Я Ксению ль теперь в долине видел сей?
Иль то обман моих слабеющих очей,
Прельщение души, мечта воображенья,
Которою мои сугубятся мученья.
Которая в сей час напоминает мне,
Что в стане брачный храм готовится княжне,
Что в стане... Но туда уже не возвращуся:
Уединенный здесь кончины я дождуся.
О, язвы тяжкия, благословляю вас!
Вы приближаете тоски последний час.
(Садится на камень)
Сей камень будет одр, где кончу дни унылы,
И оный будет кровь Димитрия могилы:
Счастлив, что возмогу близ мест священных лечь,
Где поразил татар отечественный меч!
(Прерывающимся голосом)
А ты, чью испытал я дружбу чрезвычайну,
Один повязки сей хранящий мрачну тайну,
По коей друга ты искать в сей день хотел
Средь умирающих или умерших тел,
О, Бренский, поспеши!..
(Падает на камень)
Явление четвертое
Димитрий, лежащий под деревом, Белозерский, Тверский, Ксения,
Избрана, боярин Московский, несколько князей и бояр, воины.
Тверский
Друзья, сказать не знаю,
Веселье ли теперь, что Ксению встречаю,
Или предчувствие надежду подает,
Что наше общее усердие найдет
Того воителя, кем Челубей суровый,
Как горда башня, пал, и спали с нас оковы.
О, праотцы мои! вы днесь отомщены;
Ордынцев кровию поля обагрены;
Восстаньте от гробов вы все, татаров жертвы,
И в радости тела исчислите их мертвы;
Я вами здесь клянусь воителя сего
Принять, признать и чтить за брата моего,
Хотя б рождение в нем род простой явило.
Белозерский
Когда Всевышнему угодно ныне было
Лишить меня надежд сраженьем сыновей,
Сим гневом посетить на старости моей,
Не допустив отца пасть мертвым с ними в поле;
Ужель откажет мне в своей святой он воле,
Отмстителя сынов чело высоко зреть
И с утешеньем сим спокойно умереть!
Тверский (к воинам)
Усердны воины, искать его идите!
Белозерский
Но более еще Димитрия ищите!
Воспомните, друзья, что сей великий муж
Воспламенить умел отважность русских душ;
Что первый нашу мощь он мыслию измерил
И славе россиян под игом даже верил!
Стремитеся... но шлем и бармы зрю его...
Явление пятое
Все прежние и воин, сопровождаемый большим числом других воинов,
приносит шлем, бармы и цепь великого князя. Приносят также бунчуки
татарские.
Ксения, увидев шлем и бармы, упадает к Избран е.
Ксения
Погиб! Свершилось все для сердца моего.
Тверский
О, Ксения!
Ксения (в отчаяньи)
Ах, слез моих не сокрываю!
Тебя, о государь! я ими оскорбляю;
Карай виновницу во гневе ты своем!
Но и под гневом сим, и под твиим мсчим,
Скажу, что слово дав, тебе я изменяла;
Что я Димитрия любить не преставала:
Обманывала всех: его, князей, тебя,
И небо, и людей, и самую себя.
Пускай преступницу рука твоя сражает,
Когда отчаянье меня не убивает!
Тверский
Соперник мой погиб: чтоб с смертию его
Погасла навсегда страсть сердца твоего
Для тишины моей, а более для чести!
Белозерский (к воину)
О ты, в сих знаках нам принесший скорбны вести,
Скажи, Димитрия в каких местах нашел?
Воин
Не на Димитрии я шлем княжий обрел.
Но между мертвыми лежал в их знаках Бренский:
Поблизости его повержен князь Смоленский,
И на земле вкруг них татарских груда тел,
Являет, сколь врагов их меч сразить успел? -
Димитрий (вставая)
Ах, силы здесь мои сон несколько поправил!
Но Бренскаго не зрю: иль он меня оставил,
Подобно Ксении?..
Белозерский
Я слышу чей-то стон.
(Идет к дереву)
Димитрий (опуская забрало)
Внимаю шум вблизи.
Белозерский (подошедши к Димитрию)
О небо, это он,
Тот воин, чья рука богатыря сразила
И смерть моих сынов достойно отомстила!
Повязку узнаю. От скорбнаго отца,
О, витязь, не скрывай ты светлаго лица!
Дай взору моему сим зреньем насладиться;
Поведай имя нам, которым ты гордиться
В отечестве своем отныне должен ввек!
Хотя б судьбою был незнатный человек:
Но, храбростью смирив гордыню ханской выи,
Велик ты именем спасителя России.
Молчишь, не внемлешь мне; почто ж меня спасал?
Ах, лучше б близ детей ты умереть мне дал!
(Димитрий поднимает забрало)
Белозерский
Димитрий!
Боярин (бросаясь на колени перед Димитрием)
Государь!
Тверский (отступая от Димитрия в сторону)
Что вижу!
Ксения (тихо к Избране)
Оживаю,
И слезы радости я первы проливаю.
Димитрий (к Белозерскому)
Твое прискорбие меня превозмогло!
Несчастному открыл несчастнаго чело.
Белозерский
Как не познал тебя по сильным тем ударам,
С которыми твой меч нес быстру смерть татарам!
Но, государь, твой шлем и твой доспех избит;
Что вижу я: увы, ты ранами покрыт!
Ксения
О, страх!
Димитрий
Оне теперь отрадою душевной;
Оне мне сократят срок жизни сей плачевной.
Белозерский
Но жизнь Димитрия отечеству нужна.
Димитрий
С лишеньем Ксении несносна мне она.
Мне мир пустынею, свет солнца ненавижу;
И только друг один... Но Бренскаго не вижу:
Где медлит он?.. Почто ко мне не поспешит?
Но вы без слов... Печаль на лицах говорит;
Она вещает мне, что друг погиб, наверно...
Мое несчастие и полно и примерно.
И вы, жестокие, мне предлагать могли
Без дружбы и любви скитаться на земли!
(Падает на камень)
Ксения
Избрана, стонет он, и доступить не смею,
Чтоб утешить его любовию моею.
Тверский
О, как пронзителен глас горести его!
Неволею достиг до сердца моего.
(Подходит к Димитрию)
Димитрий, ободрись! Тверский к тебе взывает.
Димитрий
При крае гробовом чей голос поражает?
Тверский, пришел ли ты мою кончину зреть?
Ужель не дашь ты мне и с миром умереть?
Но доверши вражду: вели прийти невесте,
И смертию моей вы наслаждайтесь вместе;
Умножьте радость сим веселаго вам дня!
Тверский
Приблизься, Ксения, и оправдай меня;
Уверь, что не пришел я грустью веселиться,
Но сердцем Ксения с Димитрием мириться!
(К Димитрию)
Супругу днесь прими ты от руки моей!
Чего б не сделал я пред властию твоей;
То здесь я делаю, России глас внимая
Пред победителем свирепаго Мамая.
Димитрий (взяв за руку Тверского)
Великодушный князь!.. Победа над собой!
(К Ксении)
Ты превзошел меня... Я съединен с тобой...
(Ксения бросается в объятия Димитрия.)
Явление шестое
Все прежние и воин.
Воин
Твой брат Серпуховской, преследовавший хана,
Ждет, государь, тебя со воинством у стана.
Дивися доблестям и подвигам твоим,
Всеобщий ратных глас назвал тебя Донским.
(Воины опускают знамена и бунчуки, на кои складывают щиты)
Димитрий (восстает)
Пойдем, веселье, их щедротами прибавим,
Спокоим раненых, к умершим долг отправим.
Поддержанный с одной стороны Ксенией и Белозерским, с другой стороны
боярами приходит на середину театра и упадая на колени.
Но первый сердца долг к тебе царю царей!
Все царства держатся десницею твоей:
Прославь, и утверди, и возвеличь Россию!
Как прах земной, сотри врагов кичливу выю,
Чтоб с трепетом сказать иноплеменник мог:
Языки ведайте - велик Российский Бог!
Примечания
"Димитрий Донской" - трагедия, написана в 1807 году. Поставленная на
сцене, имела успех у зрителя, находившего параллели между событиями 1380 г.
(борьба с татаро-монгольским игом) и 1812 г. - (борьба России с Наполеоном).
В 1941-м постановку трагедии на сцене своего театра осуществил Ф.
Комиссаржевский.
...С Мамаем девять орд и семьдесят князей... - данные взяты автором у
историка Штриттера; Штриттер Иоганн Готхильф (1709-1801) - член Академии
наук в Петербурге.
...И был кто некогда поборник Маккавею... - Маккавеи - семья еврейских
властителей, называемая также Гасмонитами; здесь, видимо, содержится намек
на то, что родоначальник этой династии, священник в Палестине, поднял в 167
году до н. э. восстание против угнетающей власти сирийского царя Антиоха IV.
...Когда с Бигичем их он поражал на к Воже... - Бегич, военачальник,
мурза, посланный Мамаем на Русь. Разбит Дмитрием Донским 11 августа 1378 г.
на реке Воже.
...Сражусь, и ниц падет сей новый Голиаф - Голиаф - филистимлянский
(палестинский) великан огромного роста, убит в единоборстве с Давидом,
впоследствии царем Израильским.
