Трагедия Озерова «Димитрий Донской»: Действие четвёртое
Театр представляет сборное место среди лагеря и близ шатра Димитрия.
Действие происходит в конце ночи, перед рассветом.
Явление первое
Димитрий и воин.
Димитрий
Допрошен ли уж был начальник полоненных,
От войск сторожевых отрядов приведенных?
Известна ль мысль его и кто ордынец сей?
Воин
Он рода знатного, он из числа князей,
Пришедших на грабеж под бунчуки Мамая;
Неосторожными найти нас уповая,
Для поисков ночных он предводил татар:
Вот все, что знаю я. Но сонм твоих бояр,
Пред коими, может быть, ордынец сей признался,
Окончив думы час, в шатре твоем собрался.
Димитрий
Введи бояр сюда!
(Воин уходит)
Здесь обещал я ждать
Возврата Бренского. Надежду ли терять?
Ночь клонится к концу, и близок час рассвета,
Кровавой битвы час, и Бренский мне ответа
Еще не мог принесть; еще не знаю я,
Мила ли Ксении печальна жизнь моя,
Иль, равнодушен ей и вовсе злополучной,
В сей день желать конца я должен жизни скучной,
И без надежды мне стремиться должно в бой,
Чтобы отчаянье скрыть ночью гробовой?
Явление второе
Димитрий и Московские бояре.
Димитрий
Опоры твердыя престола и державы,
Советный дух князей, лучи их прочной славы,
Вы, коих за меня избрал народа глас:
Так, он мне указал молвой своей на вас,
Ценитель доблестей и часто справедливой!
Бояре, решено ль? От рати злочестивой
Еще ль хотите вы, чтобы я шел чрез Дон?
Иль, мужества приняв единственный закон,
Не лучше ль ни на шаг пред ней не отступая,
С отважностью идти во сретенье Мамая?
Боярин
Хоть прежде, государь, совет твоих бояр
И предлагал тебе от ярости татар
Наш стан перенести чрез быстры Дона воды,
Где переправа им, препона от природы,
Остановила бы стремление их сил;
Но пленник нашу мысль признаньем просветил:
Постыдно будет нам от боя уклоняться,
Когда священный долг и честь велят сражаться.
Димитрий
Какую ж тайну нам ордынец сей открыл?
Боярин
Что хан посольския угрозы подтвердил;
Что, русской смелости признав тебя душою,
Он обещался брань не прекращать с Москвою,
Доколе не сорвет с главы твоей венец,
Доколь сея главы не сокрушит вконец.
И оной в ярости, для трепета вселенной,
Не выставит в Орде залог окровавленной.
Татар воспламенял свирепостью своей;
И, гордый силою, огромный Челубей
Мамаю поклялся словами Алькорана
Димитрия главы повергнуть перед хана.
Живых ли, государь, ту наглость нам терпеть?
Нет, лучше средь врагов с оружьем умереть!
Димитрий
Не столь легко, друзья, надменну Челубею
Сорвать мою главу и похваляться ею!
И, Бога браней я на помощь нам призвав,
Сражусь, и ниц падет сей новый Голиаф!
Исчезнет дерзких путь, сотрется мощь строптива,
И с шумом память их погибнет нечестива!
Не в сонме сил земных, но в правде явен бог.
И ваш Ордынцам меч то доказать возмог,
Когда с Бигичем их он поражал на Воже.
Тот самый с нами бог, и мужество в нас то же;
Так смертью ли смущать и мысль и тверду грудь?
Мечи к победе нам прольют кровавый путь.
Боярин
Победы, государь, для нас надежда тщетна.
Как зимней вьюги снег, так рать врагов несметна,
И сборно воинство российских всех князей
Едва противостать могло бы ныне ей.
Но мы, оставленны большею войска частью,
Не устрашаемся грозящей нам напастью;
На верну смерть течем, как к морю сонмы вод.
Где, благостью князей блаженствуя, народ
В владыках зрит любовь отечественной славы,
Там в них он признает отцов священны правы,
И подданные там не так, как их рабы,
Которы, от премен ждя лучшия судьбы,
В день брани преклоня и выи и колена,
О жизни молят лишь и не стыдятся плена;
Но так, как дети их, Ордынцев презря меч,
За честь своих князей костьми готовы лечь:
На смерть решительно так мы идем с тобою.
Димитрий
Умрем, коль смерть в бою назначена судьбою;
Не преживем, друзья, надежды лестной той,
Чтоб свергнуть с нас ярем отважною рукой!
Пусть цепи тот влачит, кто их сорвать не смеет.
В могиле нет оков, там звук цепей немеет.
Умрем, как храбрые: и, в память наших дел,
Чтобы надгробный дерн над нами зеленел:
Чтоб робкаго стопы к нему не прикасались,
И праху мыслию потомки поклонялись.
Грядущи времена, сокрытыя от нас!
Судьями наших дел я призываю вас:
Вы будете ценить наш подвиг знаменитой.
И коль свободы днесь мы слабою защитой,
Когда отечества не можем мы спасти,
Хотим себя в его паденьи погрести;
Но память пусть живет: в пример ее почтите!
Бояре мудрые! вы к воинам идите,
Устройте их ряды, и, как наступит час,
Пусть битву возвестит воинский трубный глас!
(Бояре уходят)
Явление третье
Димитрий один.
Когда надежды нет, отечество любезно.
Чтоб было мужество мое тебе полезно,
Коль рабствовать еще тебе назначил рок
Над бедствием твоим пролью не слезный ток,
Но с жизнию моей последню каплю крови.
А ты, о Ксения, предмет моей любови,
Без коей бытия сносить бы я не мог,
Ты в мыслях от меня последний примешь вздох.
Когда б себя меж вас делить имел искусство,
Всю жизнь отечеству и Ксении все чувство
Я с восхищением навеки б посвятил;
Ах, что я говорю: я б их не разделил;
Но вместе вы в душе моей соединенны,
Вы вместе милы мне, вы вместе мне священны,
И в роковой сей день покинут я от вас!
Но шум... Зрю Ксению: благополучный час!
Мамай, вострепещи: я с жизнью примиряюсь!
Явление четвертое
Димитрий, Ксения, Бренский и Избрана
Ксения
К тебе, о, государь, в отчаяньи являюсь.
Скажи, правдива ль весть, правдив ли общий слух,
Которым сокрушен мой слабый ныне дух?
То правда ль, что от всех Димитрий оставляем,
Что клонят все князья главы перед Мамаем,
Что в бой, на верну смерть стремишься ты один,
Что гордый сей Мамай, свирепый властелин,
Над русской храбростью раздором торжествует,
И в грусти Ксения все бедства испытует?
Димитрий
Увы, к стыду князей, та справедлива весть!
Строптивость их сердец, забыв и долг и честь,
Пред ханом рабствует и предо мной кичится.
Но торжеством еще Мамай не должен льститься,
Доколь среди татар не упаду я мертв.
И крови лишь ценой, и тысячами жертв.
И смертью витязей, и страхом смерти близкой,
Он купит торжество над храбростью Российской.
Но если Ксении иль слово, или взгляд
Отчаянну любовь надеждой оживят;
Коль обещаешь мне, отвергнув мысль жестоку,
Не сокрывать себя в обитель ту глубоку,
Где тяжкий твой обет нас должен разлучить,
Где должен он с тобой навеки заключить
Веселие души и дней моих отраду;
Коль обещаешь ты за подвиг мне в награду
Дар сердца твоего любви нежнейший дар:
То храбрости моей придашь ты новый жар,
Руке моей придашь чудесной силы свойство.
Не смерть тогда найду: нет, всех татар геройство
Перед мечом моим преткнется и падет,
И яростный Мамай в побеге унесет
В безлюдныя страны и в дальния пустыни
Разбития позор и казнь своей гордыни!
Ксения
Нет, с участью моей не приобщай к себе
Всех злополучий тех, которыми судьбе
Усеять на земле мой путь угодно было.
Ах, небо грусть и плач мне щедро уделило,
И по следам моим везде текут беды!
Едва-едва прибыть успела я сюда:
И над Россией рок опять ожесточился;
Геройский жар погас, раздор воспламенился;
Вновь к узам руки все князья спешат простерть
И облегли тебя измена вкруг и смерть.
Димитрий
Пускай князья свою измену совершают:
Сердца дворян, бояр усердны пребывают.
Тот безопасен князь среди равностных граждан,
Где сонм бояр премудр, где верен сонм дворян.
Не будем обвинять судьбы определенье!
Быть может, что она России свобожденье
Предоставляет мне со славой произвесть
И мне единому предоставляет честь
И хана поразить, и витязей коварных,
И снять оковы с рук князей неблагодарных.
Честь оная прейдет в позднейши времена.
И Россов в торжестве свободны племена
Воспоминанием почтут меня надгробным.
Ксения
Безстрашием твоим, отчаянью подобным,
Я ныне более должна еще страдать.
Ты хочешь в бой идти? Что может слаба рать,
Против татарских сил толико ненадежна?
В сраженье ждет тебя погибель неизбежна.
Но что я говорю? Несчастная, увы!
В победе равная ждет смерть твоей главы,
И ею алчут здесь свирепые татары.
О, гневная судьба! ты собрала удары,
Чтоб ими поразить чувствительный мой дух!
Лишившись матери, мне оставался друг,
Для коего сносить я жизнь еще хотела:
Но ты расстаться с ним мне грозно повелела.
Я шла к обители и покидала мир,
Чтоб в тайне сердца скрыть любви моей кумир,
Чтоб с мыслию о нем в убежище скитаться,
Там именем его и славой утешаться
И там с восторгами молениям внимать,
В которых будет клир его благословлять:
Но ты и сих отрад меня лишить желаешь;
Последню связь мою с землею разрываешь
И смертию его грозишь мне сиротством.
Нет, государь, тебе с толь малым войск числом
Нельзя стремиться в бой. Князей сюда сзываю;
И может быть...
Димитрий
Чего ты ждешь от них?
Ксения
Не знаю;
Но, чтоб спасти тебя, чтоб гибель отвратить,
Я все старания должна употребить.
Коль полу нашему природные законы
Не дали сил других, как только плач и стоны,
Я их употреблю. Раздора я виной;
Пускай князья свой гнев свершают надо мной;
Пускай меня разят, лишь бы тебя спасали!
Мне благом будет смерть: она конец печали!
Димитрий
И буду я терпеть, чтоб ими ты была
Оскорблена при мне?
Ксения
Коль я тебе мила,
Коль ты любовию горишь нелицемерной -
Терпением своим яви залог мне верный!
В бедах отечества что значит жизнь моя?
Их сонм сюда идет.
Явление пятое
Все прежние, Тверский, Белозерский, Смоленский и прочие
князья.
Ксения
О, мудрые князья!
Возникшей распри здесь причиной быв несчастной,
Ваш призываю суд: пусть будет беспристрастной!
И ты, Тверский, и ты, столь раздраженный мной,
Плачевной Ксении будь грозным судией!
Обещана тебе, твою отвергла руку,
И тайную печаль, и тайну сердца муку
В обители сокрыть от всех хотела глаз.
Но ты проник, чему мой приписать отказ;
Проник, что страсть в душе к другому я имею:
Я подтвердить о том тебе пред всеми смею.
(Указывая на Дмитрия)
Вот тот, кого любовь мне другом избрала!
Тверский
На поруганье ль ты меня сюда звала,
Готовив торжество сопернику над мною!
Ксения
Ах, нет: винить себя хочу перед тобою!
Негодованию чтобы не знавши мер,
Ты казнь мою свершил для слабых душ в пример;
Чтобы оне моим проступком изумились,
Содроглись казни сей и так любить страшились!
Не оправдаюсь тем, что, слова не давав,
Твоих я над собой не признавала прав,
И быть руке моей еще свободной мнила,
Искать супруга мне по сердцу боле мила;
Не извинюсь и тем, что нежная мне мать
Позволила любовь к Димитрию питать:
Конечно, тень ее страдает вкруг безмолвно
За сердце дочери, перед тобой виновно.
Тверский
Виновно, и ничто не может оправдать.
Родитель мог один тобой располагать,
И с обручением им право то священно
Мне было над тобой по смерть твою врученно.
Ты не должна с того торжественного дня
И мысли бы иметь, сокрытой от меня.
Ксения
Так правом пользуйся, что дал тебе родитель,
И в наказание назначь мою обитель,
Обитель строгую, среди пустынных мест,
Где бы в трудах несла я тяжкий жизни крест!
Назначь хоть в той стране, где часть большую года
Без солнечных лучей печалится природа;
Где бурь порывистых мне будет грозный рев
На память приводить твой справедливый гнев!
Но гнев довольствуй сей ты казнию моею!
И вас, князья, о том молить я ныне смею!
Для имени супруг, сестер и дочерей,
Всего, что мило вам быть может в жизни сей,
Моею казнию прервите огнь раздора;
Соединитесь вновь к изглаженью позора
И рабства бледности с российскаго чела!
Я распрю между вас с собою принесла:
Извергните меня, в безлюдный край ссылайте,
Но лишь стенящее отечество спасайте!
Тверский
Как ни обиден был твой, Ксения, отказ,
Я снисходительным еще хочу быть раз.
Вражда ль против татар, которых жажду крови,
Иль память о моей пред сим к тебе любови,
Внушают мне теперь забыть проступок твой,
Простить обиды все, идти в кровавый бой,
И вновь Димитрию союзником быть верным,
Как духом я его ни оскорблен надменным;
Но для забвения моих от вас обид,
Чтобы твой брак со мной пред войском стер мой стыд,
Клянись, что в сей же день пойдешь к венцу: и снова
Союзный меч принять рука моя готова.
Ксения
Ах, ты неумолим ко мне, как гневный рок!
Будь мене жалостлив иль менее жесток!
Ты хочешь пощадить и сердце раздираешь.
Белозерский
Подумай, Ксения, что, может быть, спасаешь
Ты должным браком сим честь русския страны,
Свободы ждущия плодом сея войны.
Какой пример подашь! Чье сердце оробеет,
Коль сердце Ксении любовь преодолеет
И боле, нежель жизнь, на жертву принесет?
Но ты молчишь. Скажу ль, что оный брак спасет
Того, к кому вся мысль твоя стремится тайно;
Что дни Димитрия...
Димитрий
Какое чрезвычайно
Усердие за дни, покинуты от нас!
Так, Ксении теперь согласье иль отказ
Решат мою судьбу, и чувству, и желанья;
Но вашего меня избавьте состраданья!
Погибну иль нет, что нужды до того?
Смоленский
Пред слабостью княжны, пред гордостью его
(Указывая на Димитрия)
Не тщетно ли слова и время мы теряем!
Проходит ночи мрак, и мир еще с Мамаем
Не совершен у нас. К предупрежденью бедств,
Пошлем дань собранну, коль нет надежд и средств
К рассудку преклонить Димитрия упорство,
Которо Ксении питает непокорство.
Тверский
Смущаются стыдом, о, твердые друзья!
Что мог унизиться еще прощеньем я.
Но пред отцом княжны и пред Россией всею
Я несомненных в вас свидетелей имею.
Ваш голос возвестит отечеству в слезах,
Кого должно винить оно в своих бедах,
Над чьей главой возлечь должно негодованье.
И пусть позор граждан и общее страданье.
Виновных поразят; пусть Ксении отец,
Внимав стенанию всех ропщущих сердец,
И ждавший от нея пред гробом утешенья,
Клянет преступницы и самый день рожденья.
(Хочет идти)
Димитрий
Что смеешь ты вещать?
Ксения (останавливая Тверского)
Жестокий князь, постой!
От страшных сих угроз весь дух содрогся.
Кто я, отечеством в несчастьях обвиненна,
Я буду клятвою отца обремененна,
Сей клятвой тяжкою, которую и смерть
С главы уже моей не в силах будет стерть,
От коей самый прах в могиле не избегнет,
И с коей тень мою, тень матери отвергнет?
О, мысль ужасная! Избавь от клятвы сей!
И можешь коль еще желать руки моей,
Котору не любовь, не трепет предлагает;
Прийми, и пусть меня отец не проклинает!
Димитрий
Несчастна Ксения, что делаешь?
Ксения
Мой долг,
Природы стон велит, чтоб глас любви умолк.
(Димитрий в отчаянии склоняет голову на перси Вренского)
Тверский
Души твоей, княжна, победе удивляясь,
Довольствуюсь рукой, на время полагаясь,
Что и любви твоей достойным буду я.
(К князьям)
О битве помышлять нам следует, друзья!
Наш храбрый дух пред сим обидою был связан;
Она отомщена, Димитрий сам наказан.
(При этом стихе Димитрий от уныния переходит к ярости)
И Ксению во храм...
Димитрий
Во храм не поведешь;
Искать сражения ты дале не пойдешь.
(Хочет обнажить меч и бросаясь к Тверскому)
Чтоб меч решил...
Белозерский (останавливая Димитрия)
Постой! Соперник безоружен.
Димитрий
Пусть меч велит подать!
Ксения становится между Димитрием и Тверским.
Нет, меч ему не нужен;
Ему против тебя моя защитой грудь.
Рази и в ярости законы все забудь!
Счастлива, коль спасу дни будуща супруга.
Тверский
Димитрий, пощадим взаимно друг мы друга!
Обычай боев сих в странах иных закон,
В простые нравы к вам доныне не введен;
Нам меч против врагов отечество вручает:
И враг его Мамай нас в битву вызывает.
Там храбрых воинов сиянье ждет венцов;
Но плач и стон семейств преследуют бойцов,
Пойдем и в подвигах явим на ратном поле,
Кто будет Ксении из нас достоин боле!
(Тверский ведет Ксению, за ними следуют Избрана и
предстоявшие князья)
Явление шестое
Димитрий и Бренский.
Димитрий
Недвижим... Ксению позволил я отвесть!
Какую может в нас несчастье произвесть
Бесчувственность души! Я мыслить неспособен;
Весь ум рассеян мой; и я теперь подобен
Тому несчастному, кто друга в смертный час
Ловил слова, и вдруг... прервался томный глас:
Своей печали он мгновенно не измерит;
Друг смертью похищен, и смерти он не верит.
О рок, какой удар судил мне испытать!
Бренский
Уклонимся в шатер, чтоб вместе там стенать!
Здесь любопытный взор, быть может, привлекаем
Сей грустью, коей ты жестоко толь терзаем.
Димитрий
Пускай все воинство и вся Россия пусть
Познают, коль хотят, любовь мою и грусть.
Лишь Ксения признать любви сей не хотела;
Всей горести моей она не пожалела,
Сей вечной горести...
(За театром слышны трубы)
Но трубный слышу глас...
Бренский
В сраженье, государь, он призывает нас.
Прийди опять в себя, и мужеством, пристойным
Димитрия душе, явися ты достойным
Надежды общия отечества всего!
Димитрий
О час, желанный час для сердца моего,
Которо в ярости обманутой любови
Пылает алчностью к пролитью ныне крови!
Вас встречу наконец, Мамай иль Челубей,
Пойдем и их искать!
Свирепы, ищущи мечом главы моей!
(Отходит несколько шагов и останавливается.)
Но, не владев собою,
Не в силах учредить моих полков я к бою;
Их погубить могу отчаяньем моим.
О, Бренский, верный друг, под знаменем большим
На место стань мое и мужеством спокойным
Ты рати предводи ко подвигам достойным,
Ты замени меня в решительный сей день,
И знаки княжества и шлем ты мой надень.
Бренский
Чего ты требуешь? Какая мысль сурова...
Димитрий
В сей день приличен вид мне воина простого:
Сияние сих барм всех русских соберет
И от главы моей погибель отженет,
А я опасностей и смерти лишь желаю.
Бренский
С слезами, государь, еще к тебе взываю:
Позволь опасности с тобою мне делить!
Когда погибнешь ты, как возмогу я жить?
Перед отечеством мой будет стыд безмерный.
Что пережил тебя оруженосец верный.
Димитрий
Для друга дни свои ты должен сохранить;
Они полезны мне по смерти могут быть.
Вот цепь, которая груди моей касалась;
Вручи ее княжне! Когда она являлась
Или очам моим, иль мысли лишь моей,
Грудь билась пламенна под скромной цепью сей;
Залогом ей отдай, когда меня не станет,
Как сердце уж мое и биться перестанет,
Но коль любовника оплачет хоть слезой,
Ту радость принеси на гроб печальный мой!
