Трагедия Озерова «Димитрий Донской»: Действие второе

Оно происходит пред шатрами нижегородской княжны Ксении.

Явление первое

Ксения и Избрана.

Избрана

Какое зрелище для Росских воев ново!
Средь стана шумнаго, где чувствие сурово
Одной питается военного грозой,
Увидеть мирный храм и ход блестящий твой,
Который брачными свещами озарится.

Ксения

Избрана, никогда сей брак не совершится,
И в храме для меня свещей печальный свет
Лишь должен осветить монашества обет,
Мне должен быть зарей желаннаго спокойства!
Приезд в Задонский стан - последний долг покорства,
Чем я родителю обязана была.
Но, руку чтоб мою Тверскому в храм несла
И тамо клятвою, с душою несогласной,
Я б утвердила брак для обоих несчастной.
Сказала б, что люблю, что буду век любить,
Как сердце о другом не предстает твердить,
Когда Димитрия сие мне сердце страстно
Не предстает являть повсюду и всечастно,
Нет, клятвою такой у брачных алтарей
Язык бы мой солгал пред небом и землей,
И произнесть ее во мне не будет силы.
Обитель тихая, подобие могилы,
Меня пусть скроет в сень священной тишины!

Избрана

Увы, и там сердца страстей не лишены;
И там любезный вид, от мыслей неотступный,
Питать твой будет огнь, пред званием преступный.

Ксения

Но там хотя могу свободно в день страдать,
Свободно в ночь мой одр слезами орошать,
Которая б должна перед супругом гневным
В груди удерживать с усилием душевным,
И горести пред ним, как таинство, хранить.
Но мыслить не хочу, чтоб небо оскорбить
Могла, любовью я сгорая безнадежно.
Ах, не оно ли нам дарует сердце нежно,
Дает чувствительность, несчастия печать,
И в храмы нас зовет, чтоб скорби облегчать?
Там вера кроткая к несчастливым вещает,
Что Бог утешитель и слабостям прощает;
И там среди подруг мой будет томный глас,
Желанный призывать последний жизни час.
Как сельно былие, от зноя иссушенно,
Так сердце, от тоски любовной сокрушенно,
Прервет биения в груди прискорбной сей,
И вскоре сопрягусь с могилою моей.

Избрана

Ужели молодость погубишь ты во цвете?
Тебе ль с весенних дней иметь лишь смерть в предмете?
Ах, лучше, Ксения, совет приемля мой,
Сердечны чувствия родителю открой!
И уповаю я...

Ксения

Нет, упованье ложно!
Родитель слово дал; то слово непреложно.
Спросился он меня иль с сердцем он моим,
Когда предположил мой грустный брак с Тверским?
Под игом у татар мы заняли их нравы,
И пола нашего меж нас ничтожны правы;
Родимся, чтобы несть в терпении ярем
В дому родительском, в супружестве своем,
Которое всегда отцов решится властью,
И редко счастливо четы взаимной страстью.
Еще б надеялась, когда бы нежна мать
Могла плачевну дочь любовью защищать;
Но у меня ее отъяла смерть сурова.
О, матерь добрая, на свете без покрова
И беззащитную оставила ты дочь!
Ах, в мертвой тишине, через глубоку ночь,
Которая тебя в могиле покрывает,
Внемли ты ей: здесь мне никто не отвечает;
Здесь грусть мою ценить не можно никому:
И смертный тот один, чье сердце моему
Могло б ответствовать, что чувство разделяет,
Того мне строгий долг забыть повелевает.
О, друг единственный, от смерти пробудись
И тенью легкою вокруг меня носись;
Пролей во грудь мою отраду упованья;
Скажи, что ждешь меня к скончанию страданья;
Скажи, что скоро ждешь; скажи, что близок час,
Который съединить во гробе должен нас!

Избрана

Ах, нет: доднесь еще толь мрачныя печали
Ни взоры, ни уста твои не выражали!

Ксения

Увы, чем ближе день, в который я должна
С моим любезным быть навек разлучена,
Тот день, в который долг мне повелит стараться
И самой мыслию с Димитрием расстаться,
Тем более тоска тягчит мой слабый дух!
И здесь, во стане сем, где все вещает вдруг,
Сколь прочих смертных он душою превосходит.
Где к славе Россиян он доблестью предводит,
Где все гласит, что он достоин быть любим,
Где с ним теперь дышу я воздухом одним,
И все, что восхищать могло б любовь счастливу,
Все душу то мою терзает здесь тоскливу.
Но ты велела ли Тверскому объявить,
Что вечера сего хочу с ним говорить:
Что жду его сюда? Ах, завтра же, Избрана,
При утренней заре я выеду из стана!

Избрана

С приезда воина послала я к нему,
Но между тем к шатру я вижу твоему
В сопровождении Димитрия идуща.
Минута тяжкая и горести несуща!

Явление второе

Димитрий, Ксения, Бренской и Избрана.

Димитрий (подошедши к Ксении, по некотором молчании)

Я вижу Ксению, и сей свиданья час
Печален, молчалив и утомляет нас;
Тебя моим очам смущенною являет,
Мне бедствием грозит и страхи подтверждает:
Так, нет сомнения, отвергнуть пламень мой;
Другой уже любим... Увы, но кто другой,
Но кто из смертных всех любить так может страстно,
Как я тебя любил, как я люблю несчастной!

Ксения

Но ты несправедлив.

Димитрий

Несправедлив... Скажи,
Моих сомнений мне неправость докажи!
Чтоб голос ныне твой, веселье, прелесть слуха
Спокоил, утолил во мне смятенье духа!
Один лишь может он мою тоску развлечь;
Как дар живительный твоя мне будет речь.
Скажи, что любишь ты, как ты любила прежде;
Уверь и утверди меня в моей надежде,
Что нас никто, никак, ничем не разлучит!

Ксения

Могущею рукой нас всех судьба влачит:
И, покоряяся родительской я воле,
Во стан сей прибыла...

Димитрий (прерывая речь ея)

Чего мне слушать боле!
Отцу покорна ты: и так мой рок свершен;
Страшиться нечего, мой страх уже решен.
Но презреть страсть мою тебе казалось мало:
Жестокости твоей того не доставало,
Чтобы свидетелем Димитрию здесь быть,
Как будешь ты собой соперника дарить.
Но столько ж прав, как он, я над тобой имею,
Его избрал отец; я избран был твоею
Умершей матерью перед концом ее;
И более еще согласие твое,
Обет твоей любви дают права бесспорны.
Но укоризн не жди за клятвы те притворны:
Мне укорять тебя не достает речей.
Но брак остановить довольно здесь мечей;
К защите прав моих довольно рук готовых
Против тиранов стать бесчувственных, суровых,
Располагающих любовию твоей:
И горе будет им! Так, в ярости моей,
На брань, на люту брань пойду, мой стан подвигну
И твоего отца я местию достигну.

Ксения

Постой, о государь, куда стремишься ты?
И ревности куда влекут тебя мечты?
Иль хочешь ты, в своем свирепом исступленье,
К несправедливости прибавить преступленье,
Иль хочешь, пагубный воспламеня раздор,
Явить татарам здесь отечества позор,
Приуготовить им победу несомненну,
Россию под ярем вести окровавленну?
О, ты, поставленный щитом ее, главой!
Ах, нет: пред страшною напастью таковой,
Пред тем, как Россов вождь бесславьем посрамится,
Пускай рука твоя сразить меня стремится!
Не дай увидеть мне бесчестья твоего!
Ты, небо, ведаешь, любила ль я его!
Внимало вздохам ты, мои считало слезы
И слышишь ныне мне Димитрия угрозы:
Жестокий, дочь губив, отцу грозить возмог!
(К Димитрию)
Но мщению какой ты можешь дать предлог?
Обетом ли с тобой мой был родитель связан;
Отчетом ли тебе о дочери обязан;
Не властен ли всегда он мной располагать?
Хотя несправедлив, тебе ли обвинять?
Несправедлив ко мне, к своей единокровной:
Одна я жертвою, и жертвою безмолвной.
Но сколь ты сам неправ, сколь ты жесток, познай...
Тверский сюда идет, умеря гнев, внимай!

Явление третье

Все прежние и Тверский.

Тверский

О мила Ксения! О, день стократ счастливый,
В который взор, тебя узреть нетерпеливый,
Остановляется на красоте твоей;
В который может он, от чувств души моей,
Без речи выражать любовь и восхищенье!
Любовь...

Ксения

Прерву твое любовно изъясненье;
Гордиться оным я напрасно не хочу
И слово на предмет важнейший обращу.
Обещана тебе еще в такие годы,
Как выходила я едва из рук природы,
Когда едва себя я знать еще могла;
Вражда против татар той связию была,
Которая наш род с Тверскими согласила;
Нам общая вражда наш брак предположила:
И мудрый мой отец, в тебе потомка зрев
Князей, который гнал Татар свирепый гнев,
Решился чрез меня, пред Русским всем народом,
Соединить свой род с достойным вашим родом.
Не мог того свершить во время тишины;
Он брак назначил наш средь шумныя войны,
Среди случайностей кровопролитных боев,
Пред сонмом всех князей, пред сонмом храбрых воев,
Чтоб радостный их клик нас к храму провожал
И новым бедствием Ордынцам угрожал,
Чтобы сей громкий клик, наместо песен брачных,
Врагам предвестник был дней горестных и мрачных.

Тверский

Как счастлив твой приезд: нам к утру сказан бой.
И я надеюся, что завтра сей рукой,
Ордынцев кровию рукою обагренной,
Ко браку поведу тебя во храм священной.
И там, увенчанным мой видя страстный жар,
Я снова поклянусь в вражде против татар!

Димитрий (в сторону)

О, гнев! Мне должно ли еще хранить молчанье!

Ксения (Тверскому)

Не все сказала я: умножь свое вниманье!
Враждою, государь, предположенный брак
Полезным может быть, но радостным никак:
Взаимная любовь в нем счастье утверждает
И узы брачныя весельем облегчает.
Но без нея, увы! для связанных сердец,
Союз, как тяжка цепь, и брак тернов венец.
Венец вздыхания и долгой муки лютой,
Котора кончится лишь смертною минутой!
И я б коварною перед тобой была,
Когда б за страсть твою во храм тебе несла
Я руку трепетну, и сердце чувством хладно,
И в дом бы твой ввела прискорбье безотрадно.
Нет, государь, познав, что некогда душой
Я не могу любви ответствовать твоей,
Укроюсь навсегда в священную обитель.

Димитрий

Что слышу!

Тверской

Небеса! Иль слово твой родитель...

Ксения

Он слово данное исполнил пред тобой.
Всю власть, природою врученну надо мной,
Он истощил уже твоей в угодность воле:
И робку дочь его ты зришь во бранном поле.
Но власть отцовская, как оставляем свет,
У врат обители слабеет и падет;
Обеты на устах остановить бессильна;
И нас там веры сень, как темна ночь могильна
Скрывает навсегда от всех мирских властей.
Я бы могла пред тем еще прибегнуть к ней,
Как путь несчастливый в стан здешний предприяла.
Но оправдать отца перед тобой желала.
Не осуждай его, одну вини меня:
Одна я рушу брак... и с завтрашнего дня
Ко гробу для живых путь грустный предприемлю.
(К Димитрию)
А ты, свидетель здесь, как покидаю землю,
Как покидаю все, что сердцу льстить могло,
Чтоб не краснелося родителя чело,
Поведай ныне всем, что я виной разрыва,
Что жизнь для Ксении была как тоща нива,
На коей гибнет злак, на коей сохнет цвет,
На коей для меня надежды боле нет!
Поведай, что сняла одежды я венчальны
И пременила их во вретища печальны,
Что в гробовой союз преобратила брак
И сана светлый блеск в смиренный скрыла мрак!
Поведай, что иду в обитель, не к покою,
Но чтоб свободнее беседовать с тоскою,
С тоскою... коей здесь обременяю вас...
Иду, чтобы сокрыть мой плач от ваших глаз.
(Ксения и Избрана уходят)

Явление четвертое

Димитрий, Тверский и Бренский.

Димитрий (тихо к Бренскому)

Речь каждая ее мне сердце раздирает.

Бренский (тихо к Димитрию)

Скрывай свою печаль: соперник примечает.

Тверский

Как громом поражен!.. Реши, Димитрий, мне:
Что видел, слышал я, то в яве ль, иль во сне?
Ты взоров, слов княжны свидетель беспристрастен,
Скажи, уверь меня, я точно ли несчастен?
Я точно ль не любим, и в горестный сей день
Надежда вся моя исчезла ли, как тень?
Меня ли Ксения, о небо, оставляет!

Димитрий

Тебя ли одного, свет целый покидает.
Ее отцу, тебе, земле Российской всей
Осталося жалеть и слезы лить о ней.

Тверский

Лить слезы и сносить ее премены нрава!
От данного отцом не отступиться права!
Терпеть ее отказ и вместе с ним мой стыд,
Который на себя всех взоры обратит!
Нет, нет: и Ксения напрасно оным льстится;
Наш брак назначен здесь, он здесь и совершится.

Димитрий

Что предприемлешь ты?

Тверский

Что раздраженна честь
И оскорбленна страсть велят мне произвесть.
Моею пленницей здесь Ксению оставлю;
И завтра, с бою сшед, здесь брачный храм поставлю;
И завтра, в торжестве перед лицом небес,
И несмотря на грусть и токи горьких слез,
Любим иль не любим, я волей или силой,
С моей судьбой свяжу я век ее унылой.

Димитрий

Не помышляешь, князь, в намереньи своем,
Что ты препятствия найдешь во стане сем;
Что здесь для Ксении защитники явятся,
Которы ярости твоей не устрашатся.

Тверский

Кто будут дерзкие? И кто...

Димитрий

Я.

Тверский

Ты?

Димитрий

Я сам.
Не потерплю, чтоб вел ее кто силой в храм,
И, помня честь и долг, ее приличны роду,
Димитрий защитить готов ее свободу.

Тверский

Но кем она была тебе поручена?
Сужденна мне отцом и мне обручена,
Один располагать могу ее судьбою
И не обязан в том отчетом пред тобою,
Тебя главой признал Российский сонм князей;
Но, в брани вождь, ты мне не можешь быть судьей.
С каких ты хочешь прав?..

Димитрий

С каких я прав?.. Довольно,
И ясно я сказал, что ты княжну невольно
Во храм не поведешь... Прими сей мой совет!
Прости.
(Хочет идти)

Бренский (тихо к Димитрию)

Постой и мне свой объясни ответ!
Дай боле мне причин тебя возненавидеть.
Скажи, соперника ль в тебе я должен видеть?

Димитрий

Коль тайну ты проник: не скрою, что люблю:
Суди чрез то, как я от слов твоих терплю!

Тверский

Угодна ль Ксении любовь толь чрезвычайна?

Димитрий

Угодна ли нет, ея то лична тайна.

Тверский

Так тайну мысль мою, Димитрий, ты познай!
На поле боевом нас завтра ждет Мамай:
Судьба твоей главы должна в бою решиться;
Но силою моей коль хочешь подкрепиться,
Склони ты Ксению на брак ее со мной,
Чтоб мне вручилася соперника рукой!
Уверен, что над ней власть полную имеешь
И убедить ее, конечно, ты успеешь:
Не то, в сию же ночь, с полками отступлю.

Димитрий

Я помощи твоей бесчестьем не куплю.
Одну ль мою несу я завтра в бой судьбину?
Несу отечеству колеблему годину!
Коль слаб душой: иди, умножь число князей,
О коих вся молва, кто жизнию своей
Без пользы обществу тягчили только землю;
Иди! Удерживать тебя не предприемлю.
Довольно сильных рук и храбрых здесь сердец,
Готовых разделить победный мой венец.

Тверский

И так покину стан, коль ты того желаешь.
Но самовластвовать ты рано начинаешь.
Пойду и всем князьям наш объявлю раздор:
Брегися, мой пример открыть им может взор.
(Тверский уходит)

Явление пятое

Димитрий и Бренский.

Бренский

Чего страшился я, то ныне совершилось:
На край погибели отечество склонилось.
Что сделал, государь?

Димитрий

Скажи ты лучше мне,
Чего не сделал я! Тверский грозил княжне:
И я, против угроз любовник хладнокровен,
Остался б терпелив, остался бы безмолвен,
И здесь в глазах моих позволил бы ему
Предаться наглости и гневу своему?
Ах, нет! Не от него ль, в свои цветущи годы,
Несчастна Ксения лишается свободы,
В обитель кроется и покидает свет?
Но, Бренской, ей нельзя позволить сей обет:
Ее погубит он, меня погубит с нею,
И сердцем жизнь ее сопряжена с моею.
Мне должно Ксению от мысли сей отвлечь.
Пойдем... Ее склонить любовь, внуши мне речь.

Бренский

Не внемлет боле мне, своей предавшись страсти.
О, небо, отврати грозящи нам напасти!