Трагедия Толстого «Царь Борис»: Действие третье. Дом Федора Никитича Романова

Федор Никитич, Александр Никитич, князь Сицкий, князь Репнин и князь Черкасский за столом.

Федор Никитич
(наливая им вина)

Ну, гости дорогие, перед сном —
По чарочке! Во здравье государя!

Черкасский

Которого?

Федор Никитич

‎Ну, вот еще! Вестимо,
Законного!

Черкасский

‎Не осуди, боярин,
Не разберешь. Разымчиво уж больно
Твое вино.

Сицкий

‎Законному царю
Мы служим все, да только не умеем
По имени назвать.

Александр Никитич

‎А коли так —
И называть не нужно. Про себя
Его пусть каждый разумеет. Нуте ж:
Во здравие царя и государя
Всея Руси!

Черкасский

‎Храни его Господь!

Репнин

Дай всякого врага и супостата
Под нозе покорить!

Сицкий

‎А уж немало
Он покорил.

Черкасский

‎Ты о татарах, что ли?

Репнин

Аль, может, о татарине?

Сицкий

‎Нет, этот
Еще крепок.

Александр Никитич

‎Чернигов, слышно, взят.

Федор Никитич

Еще по чарочке!

Все

‎Про государя!

Входит Шуйский.

Шуйский

Челом, бояре, вам! Чью пьете чару?

Федор Никитич

Царя и государя, князь Василий
Иванович. На, выпей!

Шуйский

‎Эх, Феодор
Никитич, чай, указ-то государев
Ты позабыл? Не так, бояре, пьете.

(Подымает чару.)

«Великому, избранному от Бога,
Им чтимому и им превознесенну,
И скифетры полночныя страны
Самодержащему царю Борису,
С царицею, с царевичем его
И всеми дома царского ветвями,
Мы, сущие в палате сей, воздвигли,
В душевное спасенье и во здравье
Телесное, сию с молитвой чашу.
Чтоб славилось от моря и до моря
И до конец вселенныя его
Пресветлое, царя Бориса, имя,
На честь ему, а русским славным царствам
На прибавленье; чтобы государи
Послушливо ему служили все
И все бы трепетали посеченья
Его меча; на нас же, на рабех
Величества его, чтоб без урыву
Щедрот лилися реки неоскудно
От милосердия его пучины
И разума!» Ух, утомился. Вот,
Бояре, как указано нам пить.

(Не пьет, а ставит чару на стол.)

Федор Никитич

Уж больно кудревато, не запомнишь.

Шуйский

Я выдолбил.

Репнин

‎Не все его меча,
Кажись, трепещут.

Сицкий

‎Да и не на всех
Его щедроты льются.

Черкасский

‎Исчерпал
Пучину милосердия.

Федор Никитич
(к Шуйскому)

‎Ты с Верьху?

Шуйский

Был на Верьху.

Федор Никитич

‎Ну, что ж?

Шуйский

‎Все слава Богу.
Рвать языки велел.

Черкасский

‎Что ты? Кому?

Сицкий

Помилуй Бог, кому?

Шуйский

‎Да всем, кто скажет,
Что Дмитрия извел он аль что Дмитрий
Не изведен, а жив.

Репнин

‎Так как же быть?

Черкасский

Что ж надо говорить?

Шуйский

‎А то, что было
При Федоре приказано: что Дмитрий
В недуге закололся.

Репнин

‎Вот как! Видно,
Уж он чиниться перестал. Да разве
Он казнями кого переуверит?

Шуйский

Пускай казнит; мешать ему не надо.

Сицкий

Как не смекнет он, что, когда к Москве
Подступит тот, ему несдобровать?

Шуйский

На каждого на мудреца довольно
Есть простоты. Когда ж мудрец считал,
Да все считал, да видит, что обчелся,
Тут и пошел плутать.

Черкасский

‎Ты, князь Василий
Иванович, ты в Углич был посылан
На розыск тот. Скажи хоть раз по правде,
По совести: убит аль нет царевич?

Шуйский

Убитого ребенка видел я.

Черкасский

Да Дмитрия ль?

Шуйский

‎Сказали мне, что Дмитрий.

Черкасский

Да сам-то ты?

Шуйский

‎А где ж его мне знать?

Черкасский

Что ж мыслишь ты о том, который ныне
На нас идет?

Шуйский

‎А то же, что и вы.
Язык нам враг. И батюшка Борис
Феодорыч, должно быть, это знает;
Нас от врага он избавлять велит.

Репнин
(к Федору Никитичу)

Хозяин ласковый, да так, пожалуй,
И до тебя он доберется?

Федор Никитич

‎Трудно.
Что скажет он? Романовы признали
Димитрия царем? Да вся Москва
Того лишь ждет, чтоб мы его признали.
Аль что его убийцей мы зовем?
Да пусть о том лишь слух пройдет в народе —
Его каменьями побьют!

Александр Никитич

‎А мы
Пока молчим. Народ же говорит;
Романовы поближе Годунова
К Феодору-царю стояли. Если б
Романов сел на царство — Юрьев день
Нам отдал бы!

Федор Никитич

‎Романовым не нужно б
Заискивать у меньших у дворян;
Народ боярство любит родовое
За то, что выгоды у них одни.

Александр Никитич

А мелких он не терпит. Нет, до нас
Добраться трудно.

Входит Семен Годунов со стрельцами.

Семен Годунов

‎Бьем челом, бояре!
Вы, государи, Федор с Александром
Никитичи, по царскому указу
Под стражу взяты!

Федор Никитич

‎Мы? Под стражу взяты?
За что?

Семен Годунов

‎За то, что извести хотели
Царя и государя колдовством.
Довел на вас ваш казначей Бортенев.
Коренья те, что вы уж припасли,
Он предъявил. У патриарха вам
Допрос немедля учинят. Вы также,
Князья Черкасский, Сицкий и Репнин,
Обвинены.

Сицкий

‎Мы в чем же?

Семен Годунов

‎Заодно
С Романовыми были. Вас под стражу
Беру я с ними.

(К Шуйскому.)

‎Князь Василь Иваныч!
Тебе велит великий государь
Вести допрос над ними.

Федор Никитич

‎Видит Бог,
Насилие и клевета!

Александр Никитич

‎Возможно ль?
По одному извету казначея,
Которого за кражу я прогнал
Тому три дня?

Черкасский

‎Вот он тебе и платит!

Сицкий

А царь ему, должно быть? Боже правый!
Да это в точь, как при царе Иване!

Шуйский

Негоже так, бояре, говорить!
Царь милостив. А мне Господь свидетель,
Я вашего не ведал воровства!
Помыслить сметь на батюшку царя!
Ах, грех какой! Пойдем, Семен Никитич,
Пойдем к владыке начинать допрос.
Помилуй Бог царя и государя!

Уводит бояр, окруженных стрельцами.