Роман Жюля Верна «Таинственный остров»: Часть вторая. Изгнанник. Глава первая
Постройка лодки. – Охота. – На вершине каури. – Никаких признаков присутствия человека. – Наб и Герберт на рыбной ловле. – Перевернутая черепаха. – Исчезновение черепахи. – Объяснение Сайреса Смита.
Прошло уже семь месяцев с того дня, как пассажиры воздушного шара были выброшены на остров Линкольна. Во все это время, несмотря на самые тщательные розыски, они до сих пор не только не встретили ни одного человека, но даже не нашли следов его пребывания. Нигде над островом не поднимался дым из трубы или от костра, который выдал бы присутствие человека на острове. Нигде не было видно никаких следов работы человеческих рук – ни в сравнительно недавнюю, ни в давно прошедшую эпоху. Остров не только казался необитаемым, но и, по-видимому, никогда не был населен. А теперь вдруг оказывалось, что все эти предположения ошибочны, и только потому, что совершенно случайно в теле маленького пекари была найдена маленькая дробинка.
Случай этот и в самом деле имел очень большое значение. Дробинка, оказавшаяся в теле пекари, могла попасть в него только из ружья, а какое другое существо, кроме человека, могло употреблять огнестрельное оружие?
Когда Пенкроф положил дробинку на стол, все стали смотреть на нее с нескрываемым удивлением. Каждый отлично понимал, какие важные последствия может иметь эта, в сущности весьма незначительная, находка… Если бы они верили в привидения, внезапное появление одного из таких фантастических существ произвело бы на них не большее впечатление, чем эта дробинка.
Сайрес Смит тотчас же приступил к обсуждению этого, столь удивительного и неожиданного, обстоятельства. Он взял в руки дробинку, внимательно осмотрел ее и даже попробовал, нельзя ли ее раздавить пальцами.
– Вы уверены, Пенкроф, что раненный этой дробинкой маленький пекари был трех месяцев от роду?
– Наверняка не больше, мистер Сайрес, – ответил Пенкроф, – он сосал еще свою мать в то время, когда я нашел его в яме.
– В таком случае, – продолжал инженер, – можно с уверенностью сказать, что не более чем три месяца назад на острове Линкольна кто-то стрелял из ружья.
– И притом довольно удачно, – добавил Гедеон Спилет, – хотя дробинка и не смертельно ранила это маленькое животное.
– В этом не может быть никакого сомнения, – продолжал Сайрес Смит. – Нас интересует, впрочем, не это, а вывод, который можно сделать из этого факта: или остров был обитаем еще до нашего прибытия, или на него высаживались люди самое большее три месяца назад. Но каким образом эти люди попали сюда? Пристали они к острову или были выброшены крушением? Ответить на этот вопрос мы пока еще не в состоянии. Кто эти люди: европейцы или малайцы, друзья или враги? Этого мы тоже не знаем, как не знаем и того, живут ли они еще на острове или уже покинули его. Рано или поздно все это, конечно, выяснится само собой, но для нас очень важно узнать ответы на все вопросы как можно скорее. Мы слишком заинтересованы в раскрытии этой тайны и не можем оставаться в неизвестности.
– Нет! Сто раз нет, тысячу раз нет! – вскричал Пенкроф, вскакивая из-за стола. – Кроме нас, нет других людей на острове Линкольна! Черт возьми! Остров невелик, и если бы он был обитаем, мы, наверное, встретили хотя бы одного островитянина!
– Разумеется! Иначе и быть не могло! – сказал Герберт.
– Я с вами совершенно согласен, – заметил Спилет, – но, согласитесь сами, нельзя же предположить, что этот злосчастный пекари так и родился со свинцовым шариком в теле!
– Если только, – серьезно сказал Наб, – у Пенкрофа не было…
– Вот еще что выдумал, Наб! – возразил Пенкроф. – Можно ли допустить, что у меня в зубах пять или шесть месяцев сидел свинцовый шарик, а я этого не заметил! Но где могла бы застрять эта дробинка? – добавил моряк, открывая рот и показывая свои великолепные зубы. – Смотри хорошенько, Наб, и, если ты найдешь хотя бы один гнилой зуб, я позволю тебе вытащить у меня целую дюжину!
– Предположение Наба и в самом деле не выдерживает критики, – вмешался Сайрес Смит, который, несмотря на желание сохранить серьезность, не мог не улыбнуться. – Верно пока только одно, что не больше трех месяцев назад кто-то стрелял из ружья на нашем острове. Но я думаю, что высадившиеся на остров люди находились здесь совсем недолго или побывали мимоходом. Если на острове кто-то был в то время, когда мы осматривали его с вершины горы Франклина, то, наверное, заметили бы присутствие этих людей или же они сами увидели бы нас. Поэтому я думаю, что несколько недель назад к острову приставал корабль или буря выбросила на берег каких-нибудь мореходов, потерпевших крушение. Но кто бы ни были эти люди, остались они на острове или уехали, нам необходимо выяснить этот вопрос до конца.
– По-моему, нам надо действовать осторожно, – заметил журналист.
– Разумеется, – ответил Сайрес Смит, – потому что, к сожалению, есть основание опасаться, что на остров высадились малайские пираты.
– Мистер Сайрес, – спросил моряк, – не следует ли нам, прежде чем отправляться в разведку, построить лодку, на которой мы могли бы подняться вверх по реке или при необходимости проплыть вокруг острова? Если мы не сделаем этого и если на острове поселились малайские пираты, они могут захватить нас врасплох.
– Это хорошая мысль, Пенкроф, – ответил инженер, – но, к сожалению, мы не можем так долго ждать. Постройка лодки займет, по крайней мере, целый месяц…
– Если строить настоящую лодку, то да, – возразил моряк, – но нам пока не нужна лодка для плавания по океану, и я берусь не больше чем за пять дней построить лодку, достаточно прочную, на которой можно будет плавать по реке Милосердия.
– За пять дней! – с удивлением повторил Наб. – Ты берешься сделать за пять дней лодку?
– Да, Наб, лодку вроде тех, какие делают индейцы.
– Из дерева? – недоверчиво спросил Наб.
– Из дерева, – ответил Пенкроф, – вернее, из древесной коры. Уверяю вас, мистер Сайрес, что через пять дней лодка будет готова к вашим услугам!
– Через пять дней? Идет! – ответил инженер.
– А пока нужно будет держаться настороже, – сказал Герберт.
– И даже очень, друзья мои, – подтвердил Сайрес Смит, – и я прошу вас, отправляясь на охоту, не уходить далеко от Гранитного дворца.
Обед окончился не так весело, как думал Пенкроф.
Дробинка в теле пекари доказывала, что на острове живут или жили еще люди, кроме колонистов. Подобное открытие не могло не встревожить обитателей Гранитного дворца.
Вечером Сайрес Смит и Гедеон Спилет долго беседовали на эту тему. Им почему-то казалось, что случай за обедом непременно должен быть связан с необъяснимыми до сих пор обстоятельствами спасения инженера и другими странными фактами, которые не раз уже будили в них подозрения и заставляли задумываться. Рассмотрев все события со всех сторон и обсудив все «за» и «против», Смит закончил свое рассуждение следующими словами:
– Хотите вы знать мое мнение, Спилет?
– Конечно, Сайрес.
– Так вот: как бы тщательно мы ни исследовали остров, мы ничего не найдем.
На другой день Пенкроф с утра принялся за работу. Он хотел построить не настоящую лодку с полной оснасткой и обшивкой, а простую плоскодонную пирогу, которая хорошо подходила бы для плавания по реке Милосердия, особенно в верховье, где река была мелкой. Пенкроф хотел сделать свою пирогу из нескольких сшитых кусков древесной коры. Такая лодка удобна тем, что она не очень тяжелая и громоздкая и при необходимости ее можно переносить на себе. Куски содранной с дерева коры моряк рассчитывал плотно скреплять или, как он говорил, «сшивать» железными заклепками, чтобы пирога не разошлась по швам и выдерживала любые толчки. Кроме того, судно надо было сделать совершенно водонепроницаемым.
Для постройки пироги нужно было выбрать деревья с крепкой и в то же время гибкой корой. Эту задачу помог решить последний ураган, поваливший немало громадных сосен, кора которых является самым подходящим материалом для сооружения подобного рода лодок. Так что моряку оставалось только содрать с них кору, однако именно это и было самым трудным делом, потому что у колонистов не было необходимых инструментов. Но Пенкроф с честью вышел из этого затруднения, и вскоре в его распоряжении коры было даже больше, чем нужно.
Пока Пенкроф, не теряя ни минуты, с помощью инженера занимался постройкой лодки, Гедеон Спилет и Герберт тоже не оставались без дела. Они добывали провизию для колонии. Журналист восхищался ловкостью юноши, который очень искусно владел луком и копьем. Герберт при этом проявлял большую отвагу, соединенную с хладнокровием старого охотника. Впрочем, оба охотника строго выполняли приказание Сайреса Смита и ни разу не уходили дальше чем на две мили от Гранитного дворца. Но и в этих местах они не могли жаловаться на недостаток дичи: агути, кабаны, кенгуру, пекари попеременно присутствовали на столе у колонистов. В западни со времени прекращения холодов дичь больше уже не попадалась, но к услугам колонистов всегда были еще и кролики, причем в таком изобилии, что они при необходимости могли бы питаться одним кроличьим мясом.
Во время охоты Герберт часто беседовал с Гедеоном Спилетом о дробинке, найденной в теле пекари. Однажды – это было 26 октября – он сказал:
– Скажите, пожалуйста, мистер Спилет, не кажется ли вам странным, что эти потерпевшие крушение, кто бы они ни были, до сих пор еще не показывались в окрестностях Гранитного дворца?
– Это, конечно, очень странно, если только они еще на острове, – ответил журналист, – и совершенно естественно, если они так или иначе убрались отсюда.
– Значит, вы тоже думаете, что эти люди уже покинули наш остров? – снова спросил Герберт.
– Это более чем вероятно, мой мальчик, потому что, если бы они долго жили на острове, особенно если они здесь до сих пор, мы наверняка узнали бы об их присутствии.
– Но если они, прожив недолго на острове, смогли затем отсюда уехать, значит, это не потерпевшие крушение?
– Конечно, нет, Герберт. Если они и потерпели крушение, то только, так сказать, временное. Вероятно, их ветром отнесло к нашему острову, и, переждав здесь то время, пока продолжалась буря, они снова уселись на свой корабль, сохранившийся в полном порядке, и вышли в открытое море.
– Мне странно, – задумчиво проговорил Герберт, – что мистер Смит, по-видимому, всегда больше опасался, чем желал присутствия людей на нашем острове.
– Да, это так, – ответил Спилет. – По его мнению, только пираты могли бы забраться в эту часть Тихого океана. А эти джентльмены такие негодяи, которых следует не только избегать, но и бояться.
– Надо надеяться, мистер Спилет, – сказал Герберт, – что рано или поздно мы найдем место, где они высаживались на берег, и тогда, может быть, разгадаем, в чем тут дело.
– Я не говорю «нет», мой мальчик. Место бывшей стоянки, потухший костер могут навести нас на верный след. Этого мы и ждем от предстоящей экспедиции.
В этот день Гедеон Спилет и Герберт охотились в лесу вблизи реки Милосердия, в местности, где росли особенно красивые деревья. Здесь попадался и агатис южный – роскошное колонновидное хвойное дерево с густой раскидистой кроной, высотой около шестидесяти метров. Туземцы Новой Зеландии называют их каури.
– Знаете, какая пришла мне в голову мысль, мистер Спилет? – сказал Герберт. – Что, если я заберусь на одно из этих каури? С его верхушки, наверное, видно далеко вокруг?
– Хорошая мысль, – одобрил журналист. – Но только сумеешь ли ты залезть на такое огромное дерево?
– Не знаю, а все-таки попробую, – ответил Герберт.
Ловкий и сильный юноша схватился за нижние ветви, расположение которых позволяло довольно легко взбираться на каури, и через несколько минут был уже на самой верхушке, возвышавшейся над громадным морем зелени.
Со своего наблюдательного пункта Герберт мог окинуть взглядом всю южную часть острова – от мыса Когтя на юго-востоке до мыса Аллигатора на юго-западе. И только на северо-западе нижние отроги горы Франклина загораживали вид на эту часть горизонта.
Но Герберта не интересовала та часть острова; его глаза были устремлены на еще не исследованную колонистами часть острова, где могли жить какие-то неизвестные люди.
Юноша внимательно осматривал местность. На море не было видно ничего заслуживающего внимания. Ни одного корабля, ни одного паруса вблизи берегов и на горизонте. Но так как густая зелень лесов, тянувшихся до самой воды, маскировала побережье, то весьма возможно, что какое-нибудь судно, особенно судно с перебитым рангоутом, стояло где-нибудь у самого берега, оставаясь для Герберта невидимым.
Среди лесов Дальнего Запада – опять ничего. Эти леса образовывали непроницаемый зеленый купол, раскинувшийся на несколько квадратных миль без единой прогалины, без единой просеки. С каури не была видна даже река Милосердия, и нельзя было найти то место в горах, где она брала начало. Может быть, кроме этой реки и Красного ручья, немало еще рек и ручьев впадает в море на западе, но этого Герберту тоже не было видно.
Но если он не мог видеть места, где стояло судно, – если, конечно, оно еще не ушло, – может быть, ему удастся заметить поднимавшийся над лесом дым от костра, который свидетельствовал бы о присутствии человека? Атмосфера была чиста, и малейший дымок отчетливо вырисовывался бы на светлом фоне неба.
На мгновение Герберту и в самом деле показалось, что на западе вьется легкая струйка дыма, но, всмотревшись внимательней, он понял, что ошибся. Юноша просто впился глазами в это место, а зрение у него было прекрасное… Нет, он ошибся, там никто и не думал разводить огонь.
Герберт так же ловко и быстро спустился с дерева, и затем оба охотника вернулись в Гранитный дворец. Сайрес Смит выслушал рассказ Герберта, покачал головой, но не сказал ни слова. Было ясно, что разрешить интересующий их вопрос, очевидно, можно будет только после тщательного осмотра всего острова.
Через день, 28 октября, произошло еще одно непонятное событие, которое тоже всех очень заинтересовало.
Герберту и Набу, когда они бродили по побережью в двух милях от Гранитного дворца, совершенно случайно удалось поймать великолепный экземпляр морской черепахи. Это была черепаха рода мидас, с красивым панцирем, отливающим зеленым оттенком.
Герберт заметил черепаху, когда она ползла между скалами, пробираясь к морю.
– Наб, сюда! Скорей, скорей! – закричал он.
Наб сейчас же подбежал к нему.
– Какая красивая черепаха! – сказал Наб. – Но как ее поймать?
– Ничего не может быть легче, Наб. Мы перевернем эту черепаху на спину, и она не сможет убежать от нас. Держи крепче палку и делай то же, что я буду делать.
Черепаха, почувствовав опасность, спрятала голову и ноги. Громадное пресмыкающееся лежало на одном месте бесформенной массой, точно очень большой камень.
Герберт и Наб подсунули свои палки под грудь животного и общими усилиями, хотя и с большим трудом, перевернули его на спину. Черепаха была длиной три фута и должна была весить, по крайней мере, четыреста фунтов.
– Отлично! – воскликнул Наб. – Вот старина Пенкроф обрадуется!
И в самом деле, Пенкроф, не мог не обрадоваться такой находке, потому что мясо морских черепах, питающихся водорослями, чрезвычайно вкусно. Перевернутая на спину черепаха высунула свою маленькую плоскую голову и беспомощно водила ею по сторонам.
– А что мы будем дальше делать с нашей добычей? – спросил Наб. – Нам ее ни за что не дотащить вдвоем до Гранитного дворца.
– Оставим ее здесь, она все равно не сможет перевернуться и уйти, – ответил Герберт, – а потом приедем за ней с тележкой.
– Ладно.
Но прежде чем уйти, Герберт на всякий случай принял некоторые меры, чтобы черепаха никоим образом не могла уйти, хотя Наб и уверял, что это не нужно. Юноша старательно со всех сторон обложил черепаху камнями. Затем счастливые охотники направились к Гранитному дворцу по берегу, обнаженному наступившим отливом. Герберт, желая сделать сюрприз Пенкрофу, ничего не сказал ему «о великолепном экземпляре» из отряда черепах, который он оставил лежать перевернутым на песке. Через два часа Наб с Гербертом вернулись с тележкой к тому месту, где оставили черепаху… «Великолепный экземпляр» исчез.
Сначала Наб и Герберт удивленно переглянулись, потом стали осматриваться вокруг. Черепахи нигде не было видно, а между тем именно на этом месте они ее оставили. Юноша нашел даже камни, которыми он обложил черепаху, что доказывало, что они стоят как раз на том месте, где лежала их добыча.
– Вот так штука! – пробормотал Наб. – Значит, эти звери могут сами переворачиваться?
– Видимо, так, – ответил Герберт, растерянно глядя на разбросанные камни.
– Да, теперь Пенкроф не обрадуется!
– А мистеру Смиту, наверное, трудно будет объяснить это исчезновение, – вслух подумал Герберт.
– Ладно, – сказал Наб, желая скрыть это неприятное приключение, – мы об этом никому не скажем.
– Напротив, Наб, об этом надо будет обязательно рассказать, – ответил Герберт.
И, захватив тележку, которую напрасно с собой притащили, они оба направились к Гранитному дворцу.
Дойдя до «верфи», где работали инженер и моряк, Герберт рассказал им о том, что случилось.
– Ах вы, дурни! – вскричал моряк. – Упустили пятьдесят тарелок прекрасного супа.
– Но послушай, Пенкроф, – возразил Наб, – мы не виноваты в том, что проклятая черепаха убежала! Ведь мы ее перевернули!
– Значит, вы плохо ее перевернули, – пошутил упрямый Пенкроф.
– Плохо перевернули! – обиделся Герберт.
И он рассказал, что не только перевернул черепаху, но еще и обложил ее камнями.
– Значит, случилось чудо? – спросил Пенкроф.
– Я до сих пор думал, мистер Сайрес, – сказал Герберт, – что черепахи, особенно такие большие, если их положить на спину, не могут опять стать на ноги…
– Это верно, мой мальчик, – перебил его Сайрес Смит.
– Как же это могло случиться?
– На каком расстоянии от воды вы оставили черепаху? – спросил инженер, который, прервав работу, размышлял об этом новом происшествии.
– Футах в пятнадцати, не больше.
– А в это время был отлив?
– Да, мистер Сайрес.
– Ну, тогда понятно, – ответил инженер. – То, что черепаха не могла сделать, лежа на спине, вероятно, оказалось возможным в воде. Она перевернулась, когда ее поднял прилив, и преспокойно уплыла в открытое море.
– Ах, какие же мы дураки! – воскликнул Наб.
– То же самое и я хотел вам сказать, – подтвердил Пенкроф.
Сайрес Смит дал вполне правдоподобное объяснение странному исчезновению черепахи. Но верил ли он сам в то, что так хорошо только что объяснил? Вероятно, нет, хотя и старался скрыть это от других.
