Комедия Островского «На всякого мудреца довольно простоты»: Страница 25
Мамаева (про себя). Он меня обманывает. Это ясно. Ему хочется успокоить меня, чтоб я не мешала.
Глумов. Клеопатра Львовна, войдите в маменькину комнату, кто-то пришел ко мне.
Явление третье
Глумов (пристально глядя на Голутвина). Ну-с?
Голутвин. Во-первых, так не принимают, а во-вторых, я устал, потому что на своих к вам. (Садится.)
Глумов. Что вам нужно от меня?
Голутвин. Пустяки. Minimum двадцать пять рублей; а больше сколько хотите, я не обижусь.
Глумов. Да, вот что! На бедность? Да кто же вам сказал, что я имею возможность давать такую щедрую милостыню?
Голутвин. Я не милостыню прошу, я за труд.
Глумов. За какой?
Голутвин. Я ходил за вами, наблюдал, собирал сведения, черты из жизни вашей, написал вашу биографию и приложил портрет. В особенности живо изобразил последнюю вашу деятельность. Так не угодно ли вам купить у меня оригинал, а то я продам в журнал. Вы видите, я прошу недорого, ценю себя невысоко.
Глумов. Меня не испугаете. Печатайте! Кто вас читает?
Голутвин. Да ведь я и не тысячу рублей прошу. Я знаю, что большого вреда вам сделать не могу; ну, а все таки неприятность, скандальчик. Ведь лучше для вас, если б его не было совсем, ну, так и заплатите!
Глумов. Знаете, как называется ваш поступок?
Голутвин. Знаю. Уменье пользоваться обстоятельствами.
Глумов. Да честно ли это?
Голутвин. Вот этого не знаю. А все-таки, должно быть, честнее, чем посылать безымянные письма.
Глумов. Какие письма? Чем вы докажете?
Голутвин. Не горячитесь! Заплатите лучше; я вам советую.
Глумов. Ни копейки!
Голутвин. У вас теперь богатая невеста в виду. Что хорошего, прочитает. «Ах!» скажет… Не ссорьтесь со мной, заплатите! И мне-то хлеб, и вам покойнее. Право, дешево прошу.
Глумов. За что платить? Вы этак, пожалуй, повадитесь, в другой раз придете.
Голутвин. Честное слово. За кого вы меня принимаете?
Глумов (указывая на дверь). Прощайте.
Голутвин. А то ведь в следующем нумере.
Глумов. В каком хотите!
Голутвин. Пять рублей уступлю, деньги пустые.
Глумов. Пяти копеек не дам.
Голутвин. Ну, как хотите. Папироски нет у вас?
Глумов. Нет. Освободите меня от вашего посещения.
Голутвин. Сейчас. Отдохну немного.
Глумов. Вас Курчаев подослал?
Голутвин. Нет, мы с ним поругались. Он тоже гусь порядочный, вроде вас.
Глумов. Ну, довольно.
Голутвин (встает и заглядывает в дверь). Что это у вас там?
Глумов. Что за низость! Убирайтесь!
Голутвин. Любопытно.
Глумов. Убирайтесь, говорю вам.
Голутвин (уходя). Вы не умеете ценить чужого благородства оттого, что в вас своего нет. (Идет в переднюю.)
Глумов. Вот еще принесло! Ну, да пусть печатает! (Идет за Голутвиным.)
Голутвин (из двери). Два слова только.
Явление четвертое
Мамаева. Никого нет. Куда же он делся? (Подходит к столу). Это что? Дневник его. Ай, ай. как зло! Это ужасно! А вот о невесте! Я так и знала; он меня обманывает! Какой глупый человек! Ах, Боже мой! Это про меня-то! Мне дурно, я падаю… Низкий, низкий человек! (Отирает слезы. Подумавши.) Вот мысль! Он никак не подумает на меня! (Прячет дневник в карман и отходит от стола.) О, как я могу его унизить! Как мне приятно будет видеть его унижение! Когда все отвернутся от него, бросят, выкинут его, как негодную вещь, какой кроткой овечкой он приползет ко мне.
Глумов. Это уж из рук вон!
Мамаева. Кто был у вас?
Глумов. Таких людей нельзя пускать ни под каким видом. Написал ругательную статью на меня и пришел за деньгами, а то, говорит, напечатаю.
Мамаева. Что вы за ужасы говорите! Это те же брави. Кто он такой, я желаю знать?
Глумов. Зачем вам?
Мамаева. Ну, хоть для того, чтобы беречься его.
