Пьеса Льва Толстого «Власть тьмы»: Страница 15
ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ
Те же и Анисья.
Анисья (входит и останавливается). Да ты уж возьми. Ведь не отстанет.
Аким (берет, качая головой). Эх, вино-то! Не человек, значит...
Никита. Вот так-то лучше. Отдашь — отдашь, а не отдашь — бог с тобой. Я вот как! (Видит Акулину.) Акулина, покажь гостинцы-то.
Акулина. Чего?
Никита. Покажь гостинцы.
Акулина. Гостинцы-то? Что их показывать. Я уж убрала.
Никита. Достань, говорю: Анютке поглядеть лестно. Покажь, говорю, Анютке. Полушальчик-то развяжи. Подай сюда.
Аким. О-ох, смотреть тошно! (Лезет на печь.)
Акулина (достает и кладет на стол). Ну на, что их смотреть-то?
Анютка. Уж хороша же! Эта не хуже Степанидиной.
Акулина. Степанидиной? Куда Степанидина против этой годится. (Оживляясь и развертывая.) Глянь-ка сюда, доброта-то... Французская.
Анютка. И ситец же нарядный! У Машутки такой, только тот светлее, по лазоревому полю. Эта страсть хороша.
Никита. То-то!
Анисья проходит сердито в чулан, возвращается с трубой и столешником и подходит к столу.
Анисья. Ну вас, разложили.
Никита. Ты глянь-ка сюда!
Анисья. Чего мне глядеть! Не видала я, что ль? Убери ты. (Смахивает рукой на пол полушалъчик.)
Акулина. Ты что швыряешься?.. Ты своим швыряй. (Поднимает.)
Никита. Анисья! Мотри!
Анисья. Чего смотреть-то?
Никита. Ты думаешь, я тебя забыл. Гляди сюда. (Показывает сверток и садится на него.) Тебе гостинец. Только заслужи. Жена, где я сижу?
Анисья. Будет куражиться-то. Не боюсь я тебя. Что ж, ты на чьи деньги гуляешь да своей жирехе гостинцы купляешь? На мои.
Акулина. Как же, твои! Украсть хотела, да не пришлось. Уйди, ты! (Хочет пройти, толкает.)
Анисья. Ты что толкаешься-то? Я те толкану.
Акулина. Толкану? Ну-ка, сунься. (Напирает на нее.)
Никита. Ну, бабы, бабы. Буде! (Становится между ними.)
Акулина. Тоже лезет. Молчала бы, про себя бы знала. Ты думаешь, не знают?
Анисья. Что знают? Сказывай, сказывай, что знают!
Акулина. Дело про тебя знаю.
Анисья. Шлюха ты, с чужим мужем живешь.
Акулина. А ты своего извела.
Анисья (бросается на Акулину). Брешешь.
Никита (удерживает). Анисья! Забыла?
Анисья. Что стращаешь? Не боюсь я тебя.
Никита. Вон! (Поворачивает Анисью и выталкивает.)
Анисья. Куда я пойду? Не пойду я из своего дома.
Никита. Вон, говорю. И ходить не смей.
Анисья. Не пойду. (Никита толкает. Анисья плачет и кричит, цепляясь за дверь.) Что ж это, из своего дома взашей гонят? Что ж ты, злодей, делаешь? Думаешь, на тебя и суда нет. Погоди ж ты!
Никита. Ну, ну!
Анисья. К старосте, к уряднику пойду.
Никита. Вон! говорю. (Выталкивает.) Анисья (из-за двери). Удавлюсь!
ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ
Никита, Акулина, Анютка и Аким.
Никита. Небось.
Анютка. О-о-о! Матушка милая, родимая. (Плачет.)
Никита. Как же, испугался я ее очень. Ты чего плачешь? Придет небось! Поди самовар погляди.
Анютка выходит.
ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ
Никита, Аким и Акулина.
Акулина (собирает покупку, складывает). Ишь, подлая, загваздала как! Погоди ж ты, я ей безрукавку изрежу. Пра, изрежу.
Никита. Выгнал я ее, ну чего ж ты?
Акулина. Новую шаль испачкала. Пра, сука, кабы она не ушла, я бельмы-то бы ей повыдрала.
Никита. Будет серчать. Тебе что серчать-то? Кабы я ее любил?
Акулина. Любил? Есть кого любить, толстомордую-то. Бросил бы ее тогда, ничего б не было. Согнал бы ее к черту. А дом все равно мой и деньги мои. Тоже хозяйка, говорит, хозяйка, какая она мужу хозяйка? Душегубка она, вот кто. С тобой то же сделает.
Никита. Ох, бабий кадык не заткнешь ничем. Что болтаешь, сама не знаешь.
Акулина. Нет, знаю. Не стану с ней жить. Сгоню со двора. Не может она со мной жить. Хозяйка тоже. Не хозяйка она, острожная шкура.
