Повесть Льва Толстого «Утро помещика»: Глава XVI
— Что я насчет ребят хотел просить, ваше сиятельство,— сказал старик, как будто, или действительно, не замечая грозного вида барина.
— Что?
— Да вот лошадками, слава те господи, мы неправды, и батрак есть, так барщина за нами не постоит.
— Так что ж?
— Коли бы милость ваша была, ребят на оброк отпустить, так Илюшка с Игнатом в извоз бы на трех тройках пошли на все лето: може, что бы и заработали.
— Куда ж они пойдут?
— Да как придется,— вмешался Илюшка, который в это время, привязав лошадей под навес, подошел к отцу. — Кадминские ребята на восьми тройках в Ромен ездили, так, говорят, прокормились да десятка по три на тройку домой привезли; а то и в Одест, говорят, кормы дешевые.
— Вот об этом-то я и хотел поговорить с тобой,— сказал барин, обращаясь к старику и желая половчее навести его на разговор о ферме. — Скажи, пожалуйста, разве выгоднее ездить в извоз, чем дома хлебопашеством заниматься?
— Когда не выгоднее, ваше сиятельство! — опять вмешался Илья, бойко встряхивая волосами,— дома-то лошадей кормить нечем.
— Ну, а сколько ты в лето выработаешь?
— Да вот с весны, на что корма дорогие были, мы в Киев с товаром ездили, в Курском опять до Москвы крупу наложили, так и сами прокормились, и лошади сыты были, да и пятнадцать рублев денег привез.
— Оно не беда заниматься честным промыслом, каким бы то ни было,— сказал барин, снова обращаясь к старику,— но мне кажется, что можно бы другое занятие найти; да и работа эта такая, что ездит молодой малый везде, всякий народ видит, избаловаться может,— прибавил он, повторяя слова Карпа.
— Чем же нашему брату, мужику, заниматься, как не извозом? — возразил старик с своей кроткой улыбкой. — Съездишь хорошо — и сам сыт, и лошади сыты; а что насчет баловства, так они у меня, слава ти господи, не первый год ездят, да и сам я езжал, и дурного ни от кого не видал, окроме доброго.
— Мало ли чем другим вы бы могли заняться дома: и землей и лугами...
— Как можно, ваше сиятельство! — подхватил Илюшка с одушевлением,— уж мы с этим родились, все эти порядки нам известные, способное для нас дело, самое любезное дело, ваше сиятельство, как нашему брату с рядой ездить!
— А что, ваше сиятельство, просим чести, в избу не пожалуете ли? На новоселье еще не изволили быть,— сказал старик, низко кланяясь и мигая сыну. Илюшка рысью побежал в избу, а вслед за ним, вместе с стариком, вошел и Нехлюдов.
