Роман Жюля Верна «Таинственный остров»: Часть первая. Потерпевшие крушение. Глава семнадцатая
Прогулка к озеру. – Подземный сток. – Планы Сайреса Смита. – Жир дюгоня. – Сланцеватый колчедан. – Железный купорос. – Глицерин. – Мыло. – Селитра. – Серная кислота. – Азотная кислота. – Новый водопад.
На следующий день, 7 мая, Сайрес Смит и Гедеон Спилет, оставив Наба готовить завтрак, поднялись на плато Дальнего Вида, а Герберт и Пенкроф отправились вверх по реке, чтобы пополнить в лесу запас топлива.
Инженер с журналистом вскоре подошли к южному берегу озера, где на отмели лежал убитый дюгонь. Множество птиц покрывали громадную тушу животного, их пришлось отгонять камнями, потому что Сайрес Смит не хотел уступать прожорливым птицам жир дюгоня и намерен был использовать его для нужд колонии. Впрочем, не следовало пренебрегать и мясом дюгоня, которое очень высоко ценится туземцами, а на некоторых островах Малайского архипелага его подают только к столу вельмож.
Голова Сайреса Смита в это время была занята совершенно другими мыслями. Вчерашнее происшествие так сильно его заинтересовало и одновременно встревожило, что он не мог думать ни о чем другом. Ему хотелось проникнуть в тайну подводной битвы и узнать, какое животное своим ужасным бивнем нанесло дюгоню смертельную рану.
Он долго стоял на берегу озера, пристально всматриваясь в его спокойные воды, сверкавшие в лучах утреннего солнца, но не увидел ничего подозрительного.
Вокруг маленькой отмели, где лежал дюгонь, было неглубоко, и с берега виднелось даже дно озера, но дальше оно постепенно понижалось. Можно было предположить, что в середине озера глубина очень значительная. Это озеро представляло собой большой бассейн, наполняемый водой Красного ручья.
– Послушайте, Сайрес, – сказал журналист, – мне кажется, что в озере нет ничего подозрительного! А вы какого мнения на этот счет?
– Я тоже ничего не вижу, дорогой Спилет, – ответил инженер. – Я совершенно не могу объяснить себе вчерашний случай!
– Признаюсь, – продолжал Гедеон Спилет, – меня тоже очень удивила рана, полученная этим чудовищем, и потом я никак не могу понять, как могло случиться, что Топ был с такой силой выброшен из воды. Можно подумать, что его подкинула чья-то мощная рука, которая затем, действуя кинжалом, прикончила дюгоня. Взгляните-ка! Такую рану можно нанести только большим кинжалом или очень похожим на него оружием…
– Да, – задумчиво ответил инженер. – Здесь есть какая-то тайна, которую я до сих пор не могу отгадать. А как вы думаете, Спилет, мог ли я сам выбраться на берег и добрести до той пещеры в дюнах, где вы меня нашли? Нет, ответите вы, и, конечно, будете правы. Вот почему я чувствую здесь тайну, которую мы, несомненно, раскроем в один прекрасный день. Подождем – увидим, будем наблюдать и непременно узнаем то, что нас так интересует. Но о наших подозрениях пока не надо ничего говорить нашим товарищам. Будем хранить при себе наши мысли и спокойно продолжать нашу работу.
Инженеру еще не удалось обнаружить, где именно вытекает вода из озера, но, так как вокруг не было видно никаких признаков, доказывающих, что озеро временами выступало из берегов, значит, сток непременно должен был быть. Вдруг Смит с удивлением заметил, что у отмели вода в озере не стояла спокойно, а куда-то текла, причем довольно быстро. Инженер бросил на воду несколько сухих веточек, и они в ту же минуту поплыли по течению к югу. Смит пошел по берегу к тому месту, куда плыли сухие ветки, и достиг южной оконечности озера.
Там уровень воды вдруг понижался, словно она уходила в какую-то подземную трещину.
Сайрес Смит опустился на колени и приложил ухо к земле, прислушиваясь. Совершенно отчетливо он услышал шум подземного водопада.
– Так вот где, – сказал он, поднимаясь, – вытекает из озера вся лишняя вода! Вероятно, она течет по тоннелю, который пробила в гранитном массиве, и выливается в море. Там, наверное, должны быть и пещеры, которые нам очень пригодились бы. Я все это очень скоро узнаю! Если я не ошибаюсь, здесь мы найдем как раз то, что нам нужно!
Инженер срезал длинную ветку, оборвал с нее листья и опустил в воду. Оказалось, что на глубине всего одного фута в гранитном берегу озера имелось широкое отверстие. Это отверстие и было началом тоннеля, по которому вода из озера стекала в море. Течение здесь было таким сильным, что ветку вырвало из рук инженера, и она исчезла под водой.
– Теперь уже не может быть никакого сомнения, – повторил Сайрес Смит. – В этом месте находится отверстие водостока, и я обязательно исследую его.
– Каким образом? – спросил Спилет.
– Надо будет только понизить уровень воды в озере на три фута.
– Каким образом?
– Открыть ей другой выход, более широкий, чем этот.
– В каком же месте, Сайрес?
– Там, где берег ближе всего подходит к стене.
– Но ведь стена гранитная! – заметил журналист.
– Это ничего не значит, – ответил Смит. – Я взорву гранит, и вода в озере спадет, и обнажится отверстие тоннеля…
– …и образуется водопад, – добавил Спилет.
– Да, водопад, силу которого мы используем! – воскликнул Сайрес. – Идем скорее!
Инженер увлек журналиста, который так доверял способностям своего друга, что даже не сомневался в успехе. И все же каким образом мог инженер осуществить свой смелый проект и взорвать гранитную стену, не имея даже щепотки пороха? Можно ли было придавать серьезное значение словам инженера, даже если он говорил это убежденным тоном?
Когда Сайрес Смит и Спилет вернулись в Гроты, Герберт и Пенкроф занимались там разгрузкой дров.
– Дровосеки скоро закончат свою работу, мистер Сайрес, – сказал моряк, смеясь, – и если вам понадобятся каменщики…
– Каменщиков пока не нужно, а нужны химики, – ответил инженер.
– Да, – добавил Спилет, – мы хотим взорвать остров…
– Взорвать остров! – вскричал Пенкроф.
– Не весь, успокойтесь! Только часть острова, – успокоил его Спилет.
– Выслушайте меня, друзья мои, – сказал инженер, обращаясь к своим товарищам.
И он сообщил им результаты своих наблюдений. По его мнению, в гранитном массиве плато Дальнего Вида должна существовать обширная впадина, и он хотел проникнуть в нее. Для этого необходимо было прежде всего направить вытекающую воду в другом направлении и, устроив более широкий сток, понизить уровень воды в озере, чтобы обнажить отверстие тоннеля. Но для того чтобы все эти операции удались, следовало приготовить взрывчатое вещество и с его помощью проделать отводной канал на другом участке берега. Приготовлением такого взрывчатого вещества и хотел заняться Сайрес Смит, употребив в дело минералы, предоставленные природой в его распоряжение.
Слушатели, а особенно легко увлекающийся Пенкроф, с огромным энтузиазмом отнеслись к этому проекту. Изготовить сильновзрывчатые вещества, взорвать гранит, создать искусственный водопад – все это пришлось моряку по душе. Он выразил готовность стать химиком, как был уже кирпичником и кузнецом, или сапожником, или каменщиком – кем угодно, даже учителем танцев и хороших манер, если это понадобится инженеру.
Наб и Пенкроф получили задание снять жир с дюгоня и срезать все мясо, пригодное в пищу. Оба они, не требуя никаких объяснений, немедленно отправились на эту работу. Они доверяли инженеру и беспрекословно выполняли его задания.
Несколько минут спустя следом за ними из Гротов вышли Сайрес Смит, Герберт и Гедеон Спилет, захватив с собой носилки, сплетенные из прутьев. Они стали подниматься вверх по реке, направляясь к угольным копям, где инженер нашел серный колчедан.
Весь этот день они занимались тем, что таскали на носилках колчедан в Гроты, и к вечеру его набралось уже несколько тонн.
На следующий день, 8 мая, инженер приступил к работе. Серный колчедан состоит в основном из сернистого железа, угля, кремнезема и алюминия. Задача заключалась в том, чтобы извлечь из руды сернистое железо, затем превратить его в железный купорос, а из него получить серную кислоту. Такова была конечная цель всей процедуры.
Серная кислота считается одним из наиболее употребительных химических веществ. Серная кислота в дальнейшем могла пригодиться колонистам для изготовления свечей и дубления кожи, но в данный момент инженеру она была нужна для других целей.
Сайрес Смит выбрал недалеко от Гротов большую площадку и тщательно разровнял ее. На этом месте он разложил груду сухих веток и толстых поленьев, а на дрова горкой положил крупные куски колчедана. Затем все это сверху было засыпано тонким слоем предварительно измельченного колчедана.
Когда все приготовления были закончены, подожгли дрова, которые, в свою очередь, воспламенили колчедан, потому что он содержал в себе горючие вещества – уголь и серу. Как только огонь начал пробиваться наверх, добавили еще толстый слой мелко истолченного колчедана, а сверху огромную кучу прикрыли землей и травой, оставив несколько отдушин для тяги, как это делают угольщики при обжигании штабеля дров, чтобы превратить их в уголь.
Теперь оставалось только дождаться результата химической реакции. Дней через десять инженер будет иметь железный купорос и сернокислый алюминий. Эти вещества отлично растворяются в воде, тогда как кремнезем, уголь и зола в воде нерастворимы.
Пока совершался этот химический процесс, Сайрес Смит занялся другими делами. Все усердно и даже с азартом ему помогали. Наб и Пенкроф сняли жир с дюгоня и сложили его в большие глиняные кувшины. Из этого жира надо было выделить один из входящих в его состав элементов, а именно – глицерин. Чтобы извлечь глицерин, достаточно было обработать жир содой или известью. Оба эти вещества, действуя на жир, образуют мыло и отделяют от него глицерин. Именно глицерин и нужен был инженеру для того, чтобы иметь возможность изготовить взрывчатое вещество посильнее обыкновенного пороха. В извести недостатка не было, но при обработке мыла известью получается так называемое известковое мыло, нерастворимое в обыкновенной воде, а следовательно, бесполезное для колонистов. Наоборот, жир, обработанный содой, дает хорошо известное всем мыло, растворимое в холодной воде. Поэтому Сайрес Смит, как человек практичный, предпочел добыть соду. Это было не трудно, так как на берегу в изобилии попадались морские водоросли с большим содержанием соды, выброшенные на землю приливами. Химики, как называл теперь себя и своих товарищей Пенкроф, набрали большое количество этих растений, просушили их на солнце, а затем сожгли в ямах на открытом воздухе. Горение водорослей поддерживалось в течение нескольких дней, пока вся зола не расплавилась от жара. Когда наконец огонь потушили, в ямах оказалась плотная сероватая масса, известная под названием натуральной соды.
Получив соду, инженер стал обрабатывать ею жир и в результате получил, во-первых, необходимое для них растворимое мыло, а во-вторых, нейтральное вещество – глицерин.
Но это было еще не все. Смиту был необходим еще азотнокислый поташ, который часто называют селитрой. Он мог бы получить это вещество, обрабатывая азотной кислотой углекислый поташ, или углекалиевую соль, которую очень легко извлечь из растительной золы. Но азотной кислоты у него не было, и как раз ее он хотел в конце концов добыть. Получился заколдованный круг. К счастью, ему на помощь пришла сама природа – залежи селитры, в которой инженер так нуждался, Герберт нашел на северной стороне острова, у подножия горы Франклина, и ее требовалось лишь очистить.
Все эти работы продолжались дней восемь и закончились раньше, чем завершилось превращение сернистого колчедана в железный купорос. В оставшиеся дни колонисты успели изготовить несколько тиглей из огнеупорной глины, обжечь их и сложить печь особого устройства из огнеупорного кирпича для перегонки железного купороса при высокой температуре. Обжиг тиглей и устройство печи были закончены к 18 мая, почти одновременно с окончанием химического превращения колчедана. Гедеон Спилет, Герберт, Наб и Пенкроф под опытным руководством инженера стали ловкими и умелыми работниками. Впрочем, известно, что необходимость – лучший учитель, которого к тому же все прекрасно слушаются.
Когда куча колчедана окончательно разложилась под действием высокой температуры, землю сняли, а получившиеся вещества – железный купорос, сернокислый алюминий, кремнезем, остатки угля и даже золу – тщательно подобрали и сложили в большие глиняные тазы с водой. Затем Сайрес Смит хорошо размешал всю эту смесь, дал ей отстояться, потом осторожно слил воду, и получился прозрачный раствор, содержащий железный купорос и сернокислый алюминий. Все остальные вещества, как нерастворимые, в твердом состоянии осели на дно, потому что были гораздо тяжелее воды. Раствор немного прокипятили на небольшом огне, и, когда он частично испарился, на дне и стенках сосуда образовались кристаллики железного купороса, затем оставшийся раствор, содержавший сернокислый алюминий, осторожно слили в другой сосуд.
Наконец Сайрес Смит имел в своем распоряжении довольно большое количество кристаллов железного купороса и мог извлечь из него серную кислоту.
При получении серной кислоты промышленным путем требуются различные дорогостоящие аппараты. Строится специально предназначенное для них здание, приобретаются специальные приборы, платиновые тигли, камеры, в которых происходит преобразование, изнутри покрываются свинцом, который не поддается разрушительному действию кислот. У инженера не было ничего подобного, но он знал, что в некоторых местах, в частности в Богемии, серную кислоту изготовляют более простым способом, причем она получается даже более концентрированной. Таким именно простым способом получается дымящаяся серная кислота, известная под названием нордгаузенской, или олеума.
Для того чтобы получить серную кислоту, Смит должен был провести еще одну операцию: подвергнуть действию высокой температуры в герметически закрытом сосуде кристаллы сернокислого железа, или железного купороса, чтобы серная кислота выделилась в виде паров. Сгустившись, эти пары превратятся в серную кислоту.
Для прокаливания сернокислого железа и понадобились огнеупорные тигли, в которые положили кристаллы, затем герметически закупорили крышками и поставили в печь, где поддерживалась очень высокая температура, для перегонки. Операция и на этот раз удалась, и 20 мая, через двенадцать дней после начала работ, инженер имел уже довольно большое количество серной кислоты, которую он рассчитывал применять довольно часто.
Но зачем ему была нужна серная кислота? Ответ простой: для того чтобы получить азотную кислоту. Сделать это оказалось легко, потому что селитра под действием серной кислоты дает не что иное, как азотную кислоту путем простой перегонки.
Но как инженер хотел использовать азотную кислоту? Этого товарищи инженера не знали, потому что он не открыл им до конца свои планы.
Между тем инженер приближался к своей цели. Оставалась только одна химическая операция, и он будет иметь продукт, который потребовал столько труда для своего изготовления.
Полученную азотную кислоту Смит смешал в известной пропорции с глицерином, предварительно сконцентрированным, то есть сгущенным посредством выпаривания на водяной бане, и получил, не применяя никаких охлаждающих смесей, несколько пинт маслянистой желтоватой жидкости.
Последнюю операцию Сайрес Смит проделал один, на довольно большом расстоянии от Гротов, потому что мог произойти взрыв с весьма серьезными последствиями. Когда все было закончено, он принес своим товарищам небольшой сосуд, наполненный маслянистой жидкостью, и кратко сказал:
– Вот вам нитроглицерин.
Это и в самом деле был нитроглицерин, взрывчатая сила которого, по крайней мере, в десять раз больше силы обыкновенного пороха и который со времени своего открытия был уже главным виновником стольких несчастий. Впрочем, с тех пор, как нашли способ превращать его в динамит, смешивая с каким-нибудь твердым пористым веществом – глиной или сахаром, – способным удержать опасную жидкость, им стало можно пользоваться с гораздо меньшим риском. Но динамит еще не был известен в то время, когда колонисты жили на острове Линкольна.
– Неужели эта водичка взорвет наши скалы? – спросил Пенкроф, недоверчиво качая головой.
– Да, мой друг, – ответил инженер. – Кроме того, этот нитроглицерин произведет большой эффект, потому что твердый гранит окажет большое сопротивление взрыву.
– А когда мы это увидим, мистер Сайрес?
– Завтра, как только просверлим отверстие для заряда.
На следующий день, 21 мая, на рассвете минеры направились на западный берег озера Гранта, находившийся всего в пятистах шагах от морского побережья. В этом месте плато было ниже уровня воды в озере, которую сдерживал только один гранитный утес. Если взорвать этот гранитный гребень, вода устремится в отверстие, потечет по наклонной поверхности плато и низвергнется на песчаное побережье. В результате уровень воды в озере заметно понизится и обнажится отверстие водостока, чего, собственно, и добивался инженер.
Итак, необходимо было разрушить гранитную преграду. Под руководством инженера Пенкроф, ловко и энергично действуя киркой, усердно принялся долбить верхний слой гранита. Отверстие, которое нужно было пробить в граните, должно было начинаться на горизонтальной грани стены и углубляться в косом направлении, чтобы подкоп шел значительно ниже уровня воды в озере Гранта. При этом условии сила взрыва, обрушив скалу, откроет воде широкий выход наружу, и она водопадом хлынет вниз по стене.
Работа оказалась трудной и медленной. Инженер, в надежде произвести взрыв страшной силы и сразу добиться желаемого результата, предполагал заложить не менее десяти литров нитроглицерина. И Пенкроф, и сменявший его Наб работали так усердно, что к четырем часам дня подкоп был готов.
Теперь следовало найти способ воспламенения взрывчатого вещества. Обычно нитроглицерин поджигают с помощью так называемой затравки из гремучего пороха, детонация которого при поджоге вызывает взрыв нитроглицерина. Дело в том, что для взрыва нитроглицерину необходим толчок, иначе он просто сгорает не взрываясь.
Сайрес Смит, конечно, мог приготовить затравку. Вместо пороха, не имея гремуче-кислой соли, он без труда изготовил бы заменяющее его вещество, сходное с гремучей хлопчатой бумагой, или пироксилином, потому что у него была азотная кислота. Надо было только зарядить этим веществом патрон, положить его в нитроглицерин и поджечь фитиль, что и вызовет взрыв.
Но инженер, кроме того, знал, что нитроглицерин обладает еще свойством взрываться от детонации. Поэтому он решил использовать это свойство, готовый в случае неудачи применить какой-нибудь другой способ.
И в самом деле, удара молотком по нескольким каплям нитроглицерина, разлитого на твердой поверхности, достаточно, чтобы вызвать взрыв. Но это было очень рискованно для того, кто наносит этот удар. Если бы и нашелся желающий провести такой эксперимент, то его ждала бы неминуемая гибель.
Сайрес Смит придумал поставить над отверстием подкопа треножник и подвесить к нему на толстой веревке из растительных волокон тяжелую железную болванку. Затем он взял другую такую же веревку, предварительно пропитанную серой, и одним концом привязал ее к середине первой веревки, а саму веревку с помощью подставок и колышков разложил по земле так, что ее свободный конец находился в нескольких футах от края подкопа. Если поджечь свободный конец второй веревки, она будет медленно гореть до тех пор, пока не догорит до места соединения с первой веревкой. Первая веревка, в свою очередь, загорится и разорвется, а железная болванка при этом, конечно, всей массой упадет в нитроглицерин и вызовет взрыв.
Наконец все приготовления были окончены: треножник с подвешенной к нему железной болванкой стоял над подкопом, и серная веревка готова была загореться каждую минуту. Инженер приказал своим товарищам отойти подальше, налил в отверстие до самых краев нитроглицерин и, кроме того, побрызгал этой жидкостью железную болванку.
После этого Сайрес Смит поджег свободный конец веревки, пропитанной серой, и вернулся к своим товарищам, все вместе они побежали в Гроты.
Веревка должна была гореть двадцать пять минут. Действительно, ровно через двадцать пять минут раздался сильный взрыв. Колонисты не могли даже представить себе ничего подобного. В первую минуту им показалось, что это дрожит и рушится весь остров. Множество камней снопом, как ракеты, полетели в воздух, как при извержении вулкана. Сотрясение воздуха было настолько сильным, что стены Гротов закачались, как при землетрясении. Колонисты не смогли удержаться на ногах и попадали на землю, хотя находились более чем в двух милях от места взрыва.
Когда прошла первая минута оцепенения, инженер, а за ним и все остальные вскочили на ноги, взобрались на плато и побежали к месту взрыва…
Троекратное «ура» сорвалось с их уст. В гранитной стене зияла широкая брешь. В образовавшееся отверстие широким потоком стремилась вода, бурля и пенясь, она бежала по гладкой поверхности плато, а затем низвергалась вниз с высоты трехсот футов.
