Сказка Мамина-Сибиряка «Сказочка про Козявочку»

I

Как родилась Козявочка, — никто не видал.

Это было в солнечный весенний день.

Козявочка посмотрела кругом и сказала:

—Хорошо!..

Расправила Козявочка свои крылышки, потёрла тонкие ножки одну о другую, ещё посмотрела кругом и сказала:

—Как хорошо!.. Какое солнышко тёплое, какое небо синее, какая травка зелёная, — хорошо, хорошо!.. И всё моё!..

Ещё потёрла Козявочка ножками и полетела. Летает, любуется всем и радуется. А внизу травка так и зеленеет, а в травке спрятался аленький цветочек.

—Козявочка, ко мне! — крикнул цветочек.

Козявочка спустилась на землю, вскарабкалась на цветочек и принялась пить сладкий цветочный сок.

—Какой ты добрый, цветочек! — говорит Козявочка, вытирая рыльце ножками.

—Добрый-то — добрый, да вот ходить не умею, — пожаловался цветочек.

—И всё-таки хорошо, — уверяла Козявочка. — И всё моё…

Не успела она ещё договорить, как с жужжаньем налетел мохнатый Шмель, и прямо к цветочку.

—Жж… кто забрался в мой цветочек? Жж… кто пьёт мой сладкий сок? Жж… Ах ты, дрянная Козявка, убирайся вон!.. Жжж… Уходи вон, пока я не ужалил тебя!

—Позвольте, что же это такое? — запищала Козявочка. — Ведь всё моё…

—Жжж… нет, моё!..

Козявочка едва унесла ноги от сердитого Шмеля. Она присела на травку, облизала ножки, запачканные в цветочном соку, и рассердилась.

—Какой грубиян этот Шмель… Даже удивительно!.. Ещё ужалить хотел… Ведь всё моё — и солнышко, и травка, и цветочки.

—Нет уж извините, — моё! — проговорил мохнатый Червячок, карабкавшийся по стебельку травки.

Козявочка сообразила, что Червячок не умеет летать, и заговорила смелее:

—Извините меня, Червячок, вы ошибаетесь… Я вам не мешаю ползать, а вы со мной не спорьте!..

—Хорошо, хорошо!.. Вот только мою травку не троньте. Я этого не люблю, признаться сказать… Мало ли вас тут летает… Вы — народ легкомысленный, а я Червячок серьёзный… Говоря откровенно, мне всё принадлежит. Вот заползу на травку и съем, заползу на любой цветочек и тоже съем. До свидания!..

II

В несколько часов Козявочка узнала решительно всё, именно, что, кроме солнышка, синего неба и зелёной травки, есть ещё и сердитые шмели, серьёзные червяки и разные колючки на цветах. Одним словом, получалось большое огорчение. Козявочка даже обиделась. Помилуйте, она была уверена, что всё принадлежит ей и создано для неё, а тут другие то же самое думают. Нет, что-то не так… Не может этого быть.

Летит Козявочка дальше и видит — вода.

—Уж это моё! — весело запищала она. — Моя вода… Ах, как весело!.. Тут и травка, и цветочки.

А навстречу Козявочке летят другие козявочки!

—Здравствуй, сестрица!..

—Здравствуйте, милые… А то уж мне стало скучно одной летать. Что вы тут делаете?

—А мы играем, сестрица… Иди к нам. У нас весело… Ты недавно родилась?

—Только сегодня… Меня чуть Шмель не ужалил, потом я видела Червяка… Я думала, что всё моё, а они говорят, что всё ихнее.

Другие козявочки успокоили гостью и пригласили играть вместе. Над водой козявки играли столбом: кружатся, летают, пищат. Наша Козявочка задыхалась от радости и скоро совсем забыла про сердитого Шмеля и серьёзного Червяка.

—Ах, как хорошо! — шептала она в восторге. — Всё моё: и солнышко, и травка, и вода. Зачем другие сердятся, — решительно не понимаю. Всё моё, а я никому не мешаю жить: летайте, жужжите, веселитесь. Я позволяю…

Поиграла Козявочка, повеселилась и присела отдохнуть на болотную осоку. Надо же и отдохнуть в самом деле. Смотрит Козявочка, как веселятся другие козявочки; вдруг откуда ни возьмись воробей, — как шмыгнёт мимо, точно кто камень бросил.

—Ай! ой! — закричали козявочки и бросились врассыпную.

Когда воробей улетел, не досчитались целого десятка козявочек.

—Ах, разбойник! — бранились старые козявочки. — Целый десяток съел…

Это было похуже Шмеля. Козявочка начала бояться и спряталась с другими молодыми козявочками ещё дальше в болотную траву. Но здесь — другая беда: двух козявочек съела рыбка, а двух — лягушка.

—Что же это такое? — удивлялась Козявочка. — Это уж совсем ни на что не похоже… Так и жить нельзя. У, какие гадкие!..

Хорошо, что козявочек было много, и убыли никто не замечал. Да ещё прилетели новые козявочки, которые только что родились. Они летели и пищали:

—Всё наше… Всё наше…

—Нет, не всё наше, — крикнула им наша Козявочка. — Есть ещё сердитые шмели, серьёзные червяки, гадкие воробьи, рыбки и лягушки. Будьте осторожны, сестрицы!..
Впрочем, наступила ночь, и все козявочки попрятались в камышах, где было так тепло. Высыпали звёзды на небо, взошёл месяц, и всё отразилось в воде.

Ах, как хорошо было!..

«Мой месяц, мои звезды», — думала наша Козявочка, но никому этого не сказала: как раз отнимут и это…

III

Так прожила Кюзявочка целое лето.

Много она веселилась, а много было и неприятного. Два раза её чуть-чуть не проглотил проворный стриж; потом незаметно подобралась лягушка, — мало ли у козявочек всяких врагов!

Были и свои радости. Встретила Козявочка другую такую же козявочку с мохнатыми усиками. Та и говорит:

—Какая ты хорошенькая, Козявочка… Будем жить вместе.

И зажили вместе, совсем хорошо зажили. Всё вместе: куда одна, туда и другая. И не заметили, как лето пролетело. Начались дожди, холодные ночи. Наша Козявочка нанесла яичек, спрятала их в густой траве и сказала:

—Ах, как я устала!..

Никто не видал, как Козявочка умерла. Да она и не умерла, а только заснула на зиму, чтобы весной проснуться снова и снова жить.