12524 викторины, 1892 кроссворда, 936 пазлов, 93 курса и многое другое...

Сказка Шарля Перро «Спящая Красавица»

Жил-был король с королевой, и были они бездетны. Это их так огорчало, так огорчало, что и рассказать нельзя. Пили они всякие воды, обеты давали, ходили на богомолье, что ни делали, ничто не помогало. Однако королева-таки забеременела и родила дочь.

Справили богатые крестины. В крёстные матери позвали всех волшебниц, какие только жили в королевстве (счётом их нашлось семь), для того чтобы, по обычаю тогдашних волшебниц, каждая из них сделала маленькой принцессе какой-нибудь посул, и чтобы таким образом принцесса была одарена всякими хорошими качествами.

Окрестив принцессу, вся компания возвратилась в королевский дворец, где для волшебниц приготовили роскошное угощенье. За прибором каждой из них положили великолепный футляр чистого золота, в котором находились золотая ложка, вилка и ножик, усыпанные брильянтами и рубинами. Уже садились за стол, как вдруг в залу вошла старая колдунья, которую не приглашали, потому что она уже больше пятидесяти лет не показывалась из своей башни, и все считали её умершею или очарованною.

Король приказал поставить и ей прибор; но неоткуда было взять для неё, как для других волшебниц, футляр чистого золота, потому что таких футляров заказали всего лишь семь, по числу семи приглашённых крёстных. Старая карга вообразила, что это сделано ей в насмешку, и принялась ворчать сквозь зубы.

Одна из молодых волшебниц, сидевшая возле старухи, услышала её бормотню. Сообразив, что колдунья может сделать маленькой принцессе какой-нибудь недобрый посул, тотчас после обеда она пошла спрятаться за занавески, для того, чтобы говорить после всех и таким образом иметь возможность поправить зло, которое наделает колдунья.

Скоро волшебницы начали говорить принцессе свои посулы. Самая младшая пообещала, что она будет красивее всех на свете; вторая затем — что она будет умна как ангел; третья — что она будет мастерица на все руки; четвёртая — что она будет отлично танцевать; пятая — что голос у неё будет соловьиный, а шестая — что она с большим искусством будет играть на всяких инструментах.

Когда черёд дошёл до старой колдуньи, та затрясла головою (больше от злости, чем от старости) и сказала, что принцесса проткнёт себе руку веретеном и от этого умрёт. От такого ужасного предсказания все гости затрепетали и никто не мог удержать свои слёзы.

Но тут молодая волшебница вышла из-за занавесок и громко произнесла:

— Успокойтесь, король с королевою! Дочь ваша не умрёт! Правда, не в моей власти вовсе отменить то, чем пригрозила старая колдунья: принцесса проткнёт себе руку веретеном. Но она не умрёт от этого, а только заснёт глубоким сном, который продолжится сто лет. Тогда придёт молодой королевич и её разбудит.

Однако, несмотря на это обещание, король со своей стороны попробовал устранить беду, напророченную колдуньей. Для этого он сейчас издал указ, которым, под страхом смертной казни за неисполнение, запретил всем и каждому в королевстве употреблять веретено или даже просто держать веретено у себя в доме.

Лет этак через пятнадцать или шестнадцать король с королевою поехали в свой увеселительный замок. Там принцесса, бегая по комнатам и поднимаясь с одного этажа в другой, взобралась раз под самую крышу, где — видит она — сидит в каморке старушонка и сучит веретеном. Эта добрая старушка и слыхом не слыхала, что король наложил на веретено строгое запрещение.

— Что ты, бабушка, делаешь? — спросила принцесса.

— Сучу, дитятко, — отвечала старушка, которая её не знала.

— Ах, как это славно! — сказала опять принцесса. — Как же это ты сучишь? Дай-ка, милая, посмотреть, может быть, и я тоже сумею.

Взяла она веретено, и как она была вертлява и немножко шаловлива, да как и по пророчествам волшебниц тому следовало случиться, то как только она веретено взяла, так сейчас руку им себе проткнула и упала без чувств.

Старушонка перепугалась и давай кричать караул. Со всех сторон сбежались люди; брызгают принцессе в лицо водою, расшнуровывают её, хлопают ей в ладони, трут ей виски уксусом четырёх разбойников — нет, в себя не приходит. Тогда король, который тоже пришёл на шум, вспомнил пророчество волшебниц и, видя, что судьбы не минуешь, когда ее волшебницы предсказали, приказал положить принцессу в самом лучшем покое дворца на кровать из парчи, золота и серебра.

Точно ангел лежала принцесса, так была она красива, ибо обморок не испортил цвет её лица: щёчки были алые, губки, как кораллы. Только глазки закрылись… Но ровное дыхание доказывало, что она жива. Король приказал не тревожить сон принцессы, пока не придёт ей час проснуться.

Когда с принцессой приключилась эта беда, добрая волшебница — та, что спасла ей жизнь, заменив смерть столетним сном — находилась в некотором царстве, в далёком государстве, вёрст тысяч за́ сорок оттуда; но ей сию же минуту принёс известие карлик в семимильных сапогах (это были такие сапоги, которые отхватывали по семи миль каждым взмахом). Волшебница тотчас пустилась в дорогу и через час приехала в замок на огненной колеснице, запряжённой драконами.

Король побежал высадить её из колесницы. Волшебница одобрила все его приказания; но как она видела далеко вперёд, то и рассудила, что, проснувшись через сто лет, принцесса будет очень недовольна, если все между тем перемрут, и она очутится одна одинёшенька в старом замке. Поэтому волшебница вот так распорядилась.

Она коснулась своею волшебною палочкою всех, кто только ни находился в замке (кроме короля с королевой); коснулась статс-дам, фрейлин, горничных, придворных, офицеров; коснулась дворецких, поваров, поварёнков, казачков, гвардейцев, швейцаров, пажей, камер-лакеев; коснулась также лошадей в конюшне с конюхами, больших дворовых собак и Шарика, маленькой принцессиной собачки, которая лежала возле неё на кровати. Как только она их коснулась, так все сейчас и заснули, — и все должны были проснуться вместе со своею госпожой, чтобы служить ей, когда ей понадобятся их услуги. Даже вертелы в печи, унизанные куропатками и фазанами, и те заснули; и огонь тоже. Всё это исполнилось в одну минуту: волшебницы живо обрабатывают дело.

Тогда король с королевой, расцеловав свою милую дочь, вышли из замка и приказали, чтобы никто не смел подходить к нему близко. Да этого не нужно было и приказывать, ибо через четверть часа вокруг замка выросло столько больших и маленьких деревьев, столько перепутанного между собою шиповника и терновника, что ни человек, ни зверь не могли бы сквозь них пробраться. Замок совсем спрятался за этим лесом; виднелись только одни верхушки башен и то издалека. Всякий подумал, что и это устроила всё та же добрая волшебница, чтобы сон принцессы не тревожили праздные зеваки.

Через сто лет после того, сын короля, который правил тогда королевством и происходил из другой фамилии, чем спящая принцесса, охотился в этой стороне и, увидав из-за густого леса верхушки башен, спросил, что это такое? Всякий отвечал ему по-своему. Один говорил, что это старый замок, где водится нечистая сила; другой уверял, что здесь ведьмы празднуют шабаш. Большинство утверждало, что здесь живёт людоед, который хватает маленьких детей и затаскивает их в свою берлогу, где и ест их без опаски, ибо ни один человек не может за ним погнаться; только он один умеет пройти через лес дремучий.

Королевич не знал, какому слуху верить, как вдруг подходит к нему старый крестьянин и говорит:

— Принц-королевич! годов тому с хвостиком пятьдесят слышал я от своего батюшки, что в замке том лежит принцесса красоты неописанной; что будет она там сто лет почивать, а что через сто лет разбудит её суженый, молодой королевич.

От таких речей молодой королевич возгорел пламенем. Подумалось ему, что он-то и должен решить судьбу принцессы и, жаждая любви и славы, захотел он сейчас же попытать счастья. Как только он подошёл к лесу, так все большие деревья, шиповник и терновник сами собою раздвинулись, давая ему дорогу. Он направился к замку, который виднелся в конце большой аллеи, куда он и вступил. Удивительным показалось королевичу, что никто из свиты не мог за ним следовать, ибо как только он прошёл, так деревья сейчас и сдвинулись по-прежнему. Однако же он продолжал идти вперёд: молодой да влюблённый королевич ничего не боится. Скоро добрался он до большого двора, где всё представлялось взору в ужасном виде: везде гробовая тишина, повсюду смерть, со всех сторон мёртвые тела людей и животных… Однако, вглядевшись в красные носы и в пунцовые рожи швейцаров, королевич распознал, что они не умерли, а только заснули. И не совсем опорожненные стаканы с вином показывали, что заснули они за чаркой. Оттуда идёт королевич во второй двор, выложенный мрамором, поднимается по лестнице, входит в караульную залу, где в два ряда стоит гвардия с ружьём на плечах и храпит во всю ивановскую. Проходит он множество комнат, в которых, кто лежа, кто стоя, спят придворные кавалеры и дамы. Наконец вступает в позолоченный покой и видит на кровати с раздёрнутыми занавесами прекраснейшее зрелище: принцессу не то пятнадцати, не то шестнадцати лет и прелести ослепительной, небесной.

Королевич приблизился в смущении и, любуясь, стал возле неё на колени. Как в эту самую минуту зароку пришёл конец, то принцесса проснулась и, смотря на него таким ласковым взором, какого нельзя бы и ожидать от первого свидания, сказала:

— Это вы, принц-королевич? А я вас давно ожидаю!

В восхищении от этих слов и ещё больше от тона, которым они были произнесены, королевич не знал, как выразить свою радость и благодарность. Он изъяснил, что любит принцессу больше, чем себя самого. Речи его были бессвязны, оттого они и пришлись принцессе по́ сердцу: чем меньше красных слов, тем больше, значит, любви. Королевич был смущён сильнее принцессы, да оно и натурально. Принцесса имела время обдумать, что ей следует говорить, ибо хотя история об этом и умалчивает, однако, по всей вероятности, добрая волшебница в продолжение её долгого сна приготовила её к свиданию приятными сновидениями. Так или иначе, часа четыре говорили они между собою, а не высказали и половины того, что было у них на сердце.

Между тем всё во дворце очнулось вместе с принцессой. Всякий принялся за своё дело. А как влюблённых было тут мало, то всем захотелось кушать. Старшая статс-дама, тоже голодная как и все, потеряла наконец терпение и громко доложила принцессе, что обед готов. Королевич помог принцессе подняться с кровати, ибо она была совсем одета и в очень роскошное платье. Но королевич промолчал, что одета она была как его прабабушка и в старомодных фижмах: даже в таком костюме принцесса была чудо как хороша. Прошли они в зеркальную комнату, пообедали. Во время обеда прислуживали принцессины камергеры, играли скрипки и флейты музыку старую, но отличную, хотя сто лет её не было слышно. А после обеда, чтобы не терять времени, старший капеллан обвенчал их в дворцовой церкви, и затем статс-дама уложила их почивать…

Спали они мало, потому что принцесса не очень-то нуждалась в сне… Рано утром королевич простился с нею и возвратился домой, зная, что король должен находиться в беспокойстве. Королевич сказал отцу, что он заблудился на охоте и ночевал в избушке угольщика, который накормил его чёрным хлебом да сыром. Король был добряк и поверил, но королева не слишком-то убедилась. И видя, что королевич почти каждый день ездит на охоту и вечно остается по две, по три ночи вне дома, она догадалась, что верно у него завелась любовишка. Таким образом королевич прожил с принцессою целых два года и прижил с нею двух детей. Старшего ребёнка, дочь, назвали Ясной Зарёю; младшего, сына — Светлым Днём, ибо он был ещё красивее, чем сестра.

Чтобы вызвать королевича на откровенность, королева часто говаривала ему, что-де молодому человеку простительно пользоваться жизнью; но королевич никак не смел признаться ей в своём секрете: он её, правда, любил, а ещё больше боялся, потому что она происходила из породы людоедов, и король взял её за себя только по причине её несметных богатств.

При дворе ходил даже слух, что она и до сих пор сохраняет людоедские вкусы, и что когда идут мимо неё малые дети, она насилу, насилу удерживается, чтобы не броситься на них…

Итак, королевич никак не решался открыться.

Но когда король умер, а это случилось в конце второго года — когда королевич взошёл на престол, он объявил свою женитьбу и с большою церемониею отправился за своею супругою в её замок. При въезде молодой королевы в столицу ей сделали торжественную встречу. Приехала же она со своими двумя детьми.

Несколько времени спустя, молодой король пошёл войною на соседа своего, царя Канталупа. Отправляясь в поход, он поручил государство старой королеве и очень просил её присмотреть за его супругою и за детьми.

В походе молодой король должен был провести всё лето. Как только он уехал, старая королева сейчас отослала невестку и детей в загородный дом посреди дремучего леса, чтобы там вольнее насытить свой чудовищный вкус. Через несколько дней она и сама туда явилась и раз вечером отдала повару такое приказание:

— Завтра подай ты мне за обедом Ясную Зорьку.

— Ах, барыня! — вскричал повар.

— Слышишь! — отвечала старая королева.

И произнесла это слово тоном людоедки, которой хочется человечьего мяса.

— Да подай ты мне Ясную Зорьку под соусом!

Бедный повар, видя, что с людоедкою нечего шутить, взял большой кухонный нож и пошёл в комнату Ясной Зорьки. Ясной Зорьке было тогда четыре года. Узнав повара, она поскакала вприпрыжку ему навстречу, со смехом бросилась ему на шею и попросила конфеток. Повар заплакал, выронил из рук нож, отправился на скотный двор, зарезал барашка и подал его под таким чудесным соусом, что по отзыву старой королевы она в жизнь не едала ничего вкуснее.

Ясную же Зорьку повар унёс и отдал её жене спрятать в их каморке.

Через неделю злая королева опять говорит повару:

— Хочу скушать за ужином Светлый День.

Повар промолчал, но решился обмануть её как в первый раз. Пошёл он за Светлым Днём и видит, что тот с маленькой шпажонкой в руках нападает на большущую обезьяну, а было ему от роду всего три года! Повар отнёс его к жене, спрятал вместе с Ясною Зорькой, а заместо Светлого Дня подал королеве маленького козлёнка, мясо которого людоедка нашла удивительно вкусным.

До сих пор всё шло хорошо, но одним вечером злая королева вдруг говорит повару:

— А подай-ка ты мне самое молодую королеву да тоже под соусом.

Тут повар и руками развёл, не зная как бы и ещё её обмануть. Молодой королеве было двадцать лет, не считая тех ста, что она проспала. Тело у неё было красивое и белое, но для зубов немножко жесткое: каким же заменить его мясом? Делать нечего, чтобы спасти свою шею, повар решился зарезать королеву и пошёл в её комнату, намереваясь разом с нею покончить и нарочно напуская на себя злость. Вот входит он в комнату с ножом в руке, однако, не желая убить молодую королеву врасплох, докладывает так и так, какой ему дали приказ.

— Режь, режь, — говорит ему королева, протягивая шейку, — делай, что велено. На том свете я увижусь со своими детьми, которых я так любила.

Ибо так как у королевы выкрали детей, не говоря ей ни слова, то она думала, что их нет уже в живых.

— Нет, нет, сударыня! — отвечал бедный повар, тронутый её речами, — вы ещё не отдадите богу душу, а с детками увидитесь в моей каморке. Я их туда спрятал. А старую королеву я опять обману, заместо вас подам ей молодую лань.

Тут он взял её за руки, повёл в свою каморку и оставил там хорошенько наплакаться и нацеловаться с детками, а сам пошёл готовить лань. Старая королева скушала её с таким аппетитом, как будто это и взаправду была её невестка. Она очень радовалась своей проделке, королю же собиралась сказать, когда он возвратится, что бешеные волки загрызли его молодую жену и детей.

Раз вечером бродит она по своему обыкновению по всему замку, разнюхивая, не пахнет ли где человечьим мясом, как вдруг слышит — в одной каморке Светлый День плачет, потому что мать собирается посечь его за капризы, а Ясная Зорька заступается за брата…

Узнав голоса молодой королевы и её детей, людоедка пришла в бешенство от того, что её обманули. На другое же утро, с криком, от которого все затрепетали, приказала она вынести на средину двора большую кадушку, наполнить её жабами, ящерицами, змеями и ехиднами, и бросить туда королеву с детьми, повара с поварихой и их служанку. Да велела скрутить им назад руки.

Подвели их к кадушке, палачи уже собирались схватить их и бросить, как вдруг, нежданно-негаданно, верхом на коне въезжает на двор король. Он прискакал на курьерских и спрашивает с удивлением, что это тут делается такое? Никто не смел рассказать ему правду, но в досаде на свою неудачу людоедка сама бросилась в кадушку головою вниз. Там гады её сейчас и закусали. Король очень огорчился, ибо всё-таки она была его мать; но прекрасная супруга и дети скоро его утешили.