12557 викторин, 1974 кроссворда, 936 пазлов, 93 курса и многое другое...

Поэма Байрона «Паломничество Чайльд-Гарольда»: Страница 12

Паломничество Чайльд-Гарольда
Автор: Д. Г. Байрон
Переводчик: В. В. Левик
Жанр: Поэма

46

От этих стен, от Города Побед
Чайльд едет в иллирийские долины.
В истории названий этих нет,
Там славные не встретятся руины,
Но и роскошной Аттики картины,
И дол Тампейский, и тебя, Парнас,
Затмил бы многим этот край пустынный,
Не будь вы милой классикой для нас.
Идешь - любуешься, - и все чарует глаз!

47

Минуя Пинд, и воды Ахерузы,
И главный город, он туда идет,
Где Произвол надел на Вольность узы,
Где лютый вождь Албанию гнетет,
Поработив запуганный народ.
Где лишь порой, неукротимо дики,
Отряды горцев с каменных высот
Свергаются, грозя дворцовой клике,
И только золото спасает честь владыки.

48

О Зитца! Благодатный монастырь!
Какая тень! Как все ласкает взоры!
Куда ни смотришь: вниз иль в эту ширь -
Как лучезарно-радужны просторы!
Все гармонично: небо, лес и горы,
Нависших скал седые горбыли,
Ручьев, по склонам вьющихся, узоры,
Да водопада мерный шум вдали,
И синевы потоп от неба до земли.

49

Когда б уступы мрачных гор кругом
Не высились громадою надменной,
Мохнатый холм, увенчанный леском,
Казался бы величественной сценой.
В обители укрывшись белостенной,
От суеты бытийственной храним,
Живет монах, анахорет смиренный,
И здесь невольно медлит пилигрим,
Внимая голосам природы, как родным.

50

Он забывает знойный пыльный путь,
Его листва объемлет вековая,
А ветерок живит и нежит грудь
И в сердце льет благоуханье рая.
Внизу осталась толчея людская,
Не может зной проникнуть в эту сень,
До дурноты, до злости раздражая.
Лежишь и смотришь, услаждая лень,
Как день за утром встал, как вечер сменит день.

51

Кругом вулканов мертвая гряда,
За ними Альп химерских седловина,
А там потоки, хижины, стада -
Внизу живет и движется долина.
Там сосны, тут стрельчатая раина,
Чернеет легендарный Ахерон,
Река теней - волшебная картина!
И это входы в Тартар) Нет, Плутон,
Пусть рай закроется, меня не манит он!

52

Не портят вида разные строенья.
Янину скрыла ближних гор стена,
Лишь там и здесь убогие селенья,
Кой-где маячит хижина одна,
А вон поляна горная видна,
Пасутся козы, пастушок на круче.
Простых забот вся жизнь его полна:
Мечтает, спит, глядит, откуда тучи,
Или в пещере ждет, чтоб минул дождь ревучий.

53

Додона, где твой лес, твой вещий ключ,
Оракул твой и дол благословенный,
Слыхавший Зевса голос из-за туч?
Где храм его, для Греции священный?
Их нет. Так нам ли, коль падут их стены,
Роптать на то, что смертным Смерть грозит!
Молчи, глупец! И мы, как боги, тленны.
Пусть долговечней дуб или гранит,
Все - троны, языки, народы - Рок сразит.

54

Эпир прошли мы. Насмотревшись гор,
Любуешься долинами устало.
В такой нарядный, праздничный убор
Нигде весна земли не одевала.
Но даже здесь красот смиренных мало.
Вот шумно льется речка с крутизны,
Над нею лес колеблет опахала,
И тени пляшут в ней, раздроблены,
Иль тихо спят в лучах торжественной луны.

55

За Томерит зашло светило дня,
Лаос несется с бешеным напором,
Ложится тьма, последний луч тесня,
И, берегом сходя по крутогорам,
Чайльд видит вдруг: подобно метеорам,
Сверкают минареты за стеной.
То Тепелена, людная, как форум,
И говор, шум прислуги крепостной,
И звон оружия доносит бриз ночной.

56

Минуя башню, где гарем священный,
Из-под массивной арки у ворот
Он видит дом владыки Тепелены
И перед ним толпящийся народ.
Тиран в безумной роскоши живет:
Снаружи крепость, а внутри палаты.
И во дворе - разноплеменный сброд:
Рабы и гости, евнухи, солдаты,
И даже, среди них, "сантоны" - те, кто святы.

57

Вдоль стен по кругу, сотни три коней,
На каждом, под седлом, чепрак узорный.
На галереях множество людей,
И то ли вестовой или дозорный,
Какой-нибудь татарин в шапке черной
Вдруг на коня - и скачет из ворот.
Смешались турок, грек, албанец горный,
Приезжие с неведомых широт,
А барабан меж тем ночную зорю бьет.

58

Вот шкипетар, он в юбке, дикий взор,
Его ружье с насечкою богатой,
Чалма, на платье золотой узор.
Вот македонец - красный шарф трикраты
Вкруг пояса обмотан. Вот в косматой
Папахе, с тяжкой саблею, дели,
Грек, черный раб иль турок бородатый, -
Он соплеменник самого Али.
Он не ответит вам. Он - власть, он - соль земли.

59

Те бродят, те полулежат, как гости,
Следя за пестрой сменою картин.
Там спорят, курят, там играют в кости,
Тут молится Ислама важный сын.
Албанец горд, идет, как властелин.
Ораторствует грек, видавший много.
Чу! С минарета кличет муэдзин,
Напоминая правоверным строго:
"Молитесь, бог один! Нет бога, кроме бога!"

60

Как раз подходит рамазан, их пост.
День летний бесконечен, но терпенье!
Чуть смеркнется, с явленьем первых звезд.
Берет Веселье в руки управленье.
Еда - навалом, блюда - объеденье!
Кто с галереи в залу не уйдет?
Теперь из комнат крики, хохот, пенье,
Снуют рабы и слуги взад-вперед,
И каждый что-нибудь приносит иль берет.