Эпос Элиаса Лённрота «Калевала»: Руна 23

Нужны девушке советы,
Поучить невесту нужно,
Кто же девицу наставит,
Кто учить невесту будет?
Осмотар, красотка дева,
Калевы красотка дочка,
Вразумляет ту девицу,
Ту сиротку поучает,
Как же быть ей там желанной,
Как прожить бы с похвалою,
Быть желанной в доме мужа,
Быть хвалимой у свекрови.
Говорит слова такие
И такие речи молвит:
"Ты, невеста, ты, сестрица,
Молодой отросток нежный!
Ты послушай, что скажу я,
Повторять тебе я буду!
Ты, цветок, идешь отсюда,
Вдаль ты, ягодка, уходить,
Ты уйдешь, платочек пестрый,
Выйдешь, бархата ворсинка,
Из прославленного дома,
Из прекрасного жилища;
В дом чужой войдешь, девица,
Вступишь в чуждое хозяйство.
Все в чужом дому иначе,
Все иначе в том хозяйстве:
Как пройдешь, подумай прежде,
Пред работой поразмысли,
А не как в родных полянах,
Как у матери на поле,
Пенье было там в долинах,
Там веселье на лужайках.
Этот дом ты покидаешь,
Забери с собой, что хочешь,
Но оставь три вещи дома:
Сны, что ты на дню видала,
Речи матери любезной
И кадушку с свежим маслом!
Забери с собой, что хочешь,
Но оставь мешок со снами
Здешним девушкам при доме,
На краю широкой печки!
Пенье брось на край скамейки,
К окнам — радостные песни,
Брось девичество метелке,
Шум — к оборкам одеяла,
Шалость брось к печной скамейке,
Лень свою ты выкинь на пол!
Иль отдай подруге детства,
Брось в подол своей подружке,
Пусть несет ее в кустарник,
В рощу пусть ее забросит!
Нравам новым научайся,
Позабудь былые нравы:
Ты забудь отцову ласку,
Чтоб тебя ласкал там свекор;
Ты поклоны делай ниже,
Расточай слова получше!
Нравам новым научайся,
Позабудь былые нравы:
Ласку матери забудь ты,
Чтоб свекровь тебя ласкала;
Ты поклоны делай ниже,
Расточай слова получше!
Нравам новым научайся,
Позабудь былые нравы:
Позабудь ты ласку брата,
Чтоб тебя ласкал там деверь;
Ты поклоны делай ниже,
Расточай слова получше!
Нравам новым научайся,
Позабудь былые нравы:
Ласку сестрину забудь ты,
Чтоб золовка там ласкала;
Ты поклоны делай ниже,
Расточай слова получше!
В продолженье целой жизни
И пока сияет месяц,
Ты нечистых нравов бойся,
Чистоту свою храни ты!
Добродетель в доме ценят,
В добром доме чистых нравов.
Муж пытает нрав супруги,
Лучших в ней достоинств ищет;
Важны знанья по хозяйству,
Если нет порядка в доме;
Там нуждаются в усердье,
Где к нему сам муж негоден.
Пусть старик хоть волком будет,
Пусть медведицей старуха,
Хоть змеею деверь будет,
Хоть занозою золовка
Отдавай им честь такую ж,
Даже кланяйся пониже,
Чем ты кланялась родимой,
Чем ты в горнице отцовской
Пред отцом родным склонялась,
Почитала мать родную!
Припасти должна ты будешь
Мудрый ум и быстрый разум;
Там должна ты постоянно
Быть во всем благоразумной,
Зоркий глаз иметь под вечер,
Без огня работу видеть.
Острый слух иметь под утро,
Петушиный крик услышать!
Прокричал петух один раз,
Не кричал еще в другой раз
А должна вставать молодка,
Старики пусть спят покойно.
Коль петух кричать не будет,
Не зовет хозяев птица,
Петухом пусть служит месяц,
По Медведице знай время!
Часто будешь выходить ты,
Чтоб смотреть на месяц ясный,
По Медведице знать время,
Принимать от звезд советы!
Коль Медведица так прямо
Головою к югу станет,
А хвостом своим на север
Значит, время подниматься
С ложа мужа молодого,
Из объятий новой жизни
И искать огня средь пепла,
Искру малую в коробке
И раздуть огонь в поленьях,
Но чтоб он не шел далеко.
Коль огня не будет в пепле,
Не найдешь в коробке искры,
Растолкай тогда ты мужа,
Разбуди тогда красавца:
«Дай огня, супруг мой милый,
Дай мне, ягодка, хоть искру!»
Как кусок кремня получишь,
Вместе с ним немного труту
Выбивай огонь поспешно,
Ты воткни в скобу лучинку
И пойди дорогой к хлеву,
Чтобы там кормить скотину!
Замычит свекрови телка
И заржет там лошадь свекра,
Ждет там деверя корова,
И теленок ждет золовки,
Чтоб скорее дали сена,
Чтобы клевер был наложен.
Ты пройди в загон, нагнувшись,
Наклонясь, во двор к скотине,
Накорми коров с любовью,
А стада овец с уменьем!
Брось соломы ты коровам,
Ты подай телятам пойла,
Нежных стеблей жеребятам,
Сена мягкого ягнятам!
На свиней не натыкайся,
Не толкай ты поросенка,
А поставь кормушку свиньям,
Дай корыто поросятам!
Отдыхать не вздумай в хлеве,
Не засни ты там в загоне!
Ты прошла загоном скотным
И скотину осмотрела
Так спеши скорей оттуда,
Мчись скорей метелью к дому!
Там заплакал уж ребенок,
Уж кричит он на постели,
Говорить не может, бедный,
Он не скажет, бессловесный,
Есть ли хочет он, озяб ли,
Иль еще что приключилось,
Как остался без родимой,
Речи матери не слышал.
Ты когда войдешь в покои,
Ты войдешь сама-четверта:
На руке ведро с водою,
А под мышкой свежий веник,
А во рту твоем лучинка
Вот и выйдет вас четыре!
Подмети ты доски пола,
С пола сор смети почище;
Воду выльешь — вылей на пол,
Не на голову ребенка!
На полу дитя увидишь,
Пусть оно дитя золовки:
Посади его на лавку,
Вытри глазки, гладь головку,
Дай кусочек хлебца в руки,
Да намажь на хлебец масла!
Не найдешь ты в доме хлебца,
Дай ему хоть щепку в руки!
Ты столы захочешь вымыть
Попоздней, в конце недели
Мой и сверху, мой и сбоку,
Не забудь и ножки вымыть!
Ты облей скамьи водою,
Обмети, как нужно, стены,
По порядку все скамейки
И в длину все стены дома!
Что на стол насело пыли,
Что насело по окошкам,
Ты смети крылом прилежно,
Вытри тряпочкой с водою,
Чтобы пыль не разошлася,
К потолку б не поднялася!
С потолка смети ты сажу,
Печку также ты почисти,
И почисти столб у печки,
Также о шестке подумай,
На жилье чтоб дом похож был,
Чтоб сочли его жилищем.
Слушай, дева, что скажу я,
Что скажу и что промолвлю!
Не ходи без сарафана,
Не броди ты без сорочки,
Не ходи и без платочка,
Не ходи без башмаков ты!
Неприятно это мужу,
Заворчит тогда твой милый!
Охраняй с большим стараньем
На дворе своем рябины!
Хороши они, рябины,
Хороши у них и ветки,
Хороша на ветках зелень,
А плоды еще получше,
Через них узнает дева,
Беззащитная узнает,
Как живет она — по вкусу ль,
По желанию ль супруга.
Ты, как мышь, ушами слушай,
Ты, как заяц, бегай быстро!
Наклоняй затылок юный,
Молодой сгибайся шеей,
Как растущий можжевельник,
Как черемухи верхушка!
Будь внимательна повсюду
И всегда остерегайся,
Чтоб нигде ты не упала,
Не свалилась бы у печки,
Не запуталась бы в платье,
На постель бы не наткнулась!
Вот вернется с пашни деверь,
А золовка — из овина,
Подойдет супруг с работы,
От сохи придет твой милый:
Принеси с водою ковшик,
Принеси и полотенце,
Наклонись к земле пониже,
Молви ласковое слово!
А свекровь в избу вернется,
Принесет с мукою короб:
Ты беги на двор, навстречу,
Поклонись еще пониже
И возьми из рук старухи,
Отнеси муку в покои!
Если ж ты сама не знаешь
И сама не понимаешь,
За какое дело взяться
И какую взять работу,
То спроси ты у старухи:
«Ах, свекровушка родная!
Мне за что теперь приняться
И какую взять работу?»
И свекровь тебе ответит,
Так тебе старуха скажет:
«Вот за что тебе приняться
И какую взять работу:
Ты толки, мели прилежно,
Приведи в движенье жернов,
Принеси водицы свежей,
Замеси покруче тесто,
Принеси поленьев в печку,
Чтобы печка понагрелась.
Испеки потом ты хлебы,
Испеки пирог потолще,
Для еды посуду вымой,
Для питья сосуды вытри».
Услыхавши от свекрови,
От старухи про работу,
Ты возьми зерно с каменьев
И в чулан молоть отправься!
И когда туда войдешь ты,
Чтоб молоть одной в чулане,
Ты не пой, не веселися,
Во всю глотку не кричи там:
Пусть поет у камня ручка,
Пусть шумят у камня дыры!
Не пыхти при этом сильно,
Не вздыхай, пока ты мелешь,
Чтобы свекор не помыслил
И свекровь не стала думать,
Что ты стонешь от досады,
Что вздыхаешь ты от злости!
Ты потом муку просеешь,
Принесешь домой на крышке
И пеки там хлеб с весельем,
Замеси с большой заботой,
Чтоб сухой муки комочков
В этом тесте не осталось!
Коль ушат стоит где косо,
На плечо ушат возьми ты
И возьми черпалку в руки,
Почерпни воды черпалкой,
Понеси ушат красиво,
Принеси на коромысле!
Ты беги назад, как ветер,
Как весною дуновенье,
У воды не засидися,
У ключа не задержися,
Чтобы свекор не помыслил
И свекровь не стала думать,
Что на личико ты смотришь
И любуешься собою,
Своей свежестью в водице,
Красотой своей в колодце!
К дровяной пойдешь ты куче,
Чтобы там набрать поленьев,
Ты бери, не выбирая,
И осиною не брезгай!
Захвати поленья тихо,
Не наделай много шуму,
Чтобы свекор не помыслил
И свекровь не стала думать,
Что бросаешь ты со злости,
Что шумишь ты от досады!
И когда в амбар пойдешь ты,
Принеси муки оттуда,
Ты не отдыхай в амбаре,
Не пробудь в дороге долго,
Чтобы свекор не помыслил
И свекровь не стала думать,
Что мукой ты оделяешь
И даришь в деревне женщин.
Как пойдешь ты мыть посуду,
Мой не как-нибудь, а чисто,
Вымой ручки у горшочков,
Вымой краешки у чашек!
Моешь чашки — мой их сбоку,
Моешь ложки — мой их ручки!
Береги ты эти ложки,
Стереги горшочки эти,
Чтоб собака не стащила,
Кошка их не унесла бы,
Птица не расколотила
И не взяли б с места дети!
Ведь детей в деревне много,
Много маленьких головок,
Что возьмут твои горшочки,
Унесут с собою ложки.
Подойдет помыться время,
Воду, веник притащи ты,
Веник выпарь в кипяточке,
Как не будет в бане дыма;
Долго там не оставайся,
Не засиживайся в бане,
Чтобы свекор не помыслил
И свекровь не стала думать,
Что ты в бане разлеглася,
Развалилася на полке!
И как в горницу вернешься,
Пригласи ты свекра в баню:
«Ах ты, свекор мой любезный!
Уж вода готова в бане,
Уж и веники готовы,
Чисто выметены полки;
Ты пойди, попарься вдоволь,
Обливайся, сколько хочешь!
Я сама прибавлю жару,
Там под полками я стану!»
А как прясть настанет время,
Время для тканья настанет
Не ищи в деревне пальцев,
За ручьем себе искусства,
По дворам себе советов,
У чужих себе ты берда!
А сама пряди ты нитки,
Пряжу собственной рукою,
Шерсть закручивай слабее,
А. льняные нитки круче!
Их мотай в клубок покрепче,
Намотай их на воробы,
А с вороб навей на вьюшки,
На навой навей основу!
Ударяй покрепче бердом,
Ты станком скорее двигай,
На кафтан натки ты сукон,
Шерстяных наделай платьев
Из одних охлопков шерсти
От ягнят прозимовавших,
Из волос овечки летней,
Из бараньей мягкой шерсти!
Ты послушай хорошенько,
Слушай, что тебе скажу я!
Ты вари ячмень для пива,
Сладкий солод для напитка,
Ты бери ячмень хороший,
Но сожги лишь полполена!
Солод сладкий ты попробуй,
Сок ячменный ты отведай,
Не мешай тот солод сечкой
И лопаткой не ворочай:
Ты мешай его руками,
Поворачивай ладонью!
И ходи почаще в баню,
Чтоб затвора не испортить,
Чтобы кошка там не села,
Кот на солоде не спал бы.
Волка ты не опасайся,
Зверя дикого лесного,
В час, когда идешь ты в баню,
Если даже будет полночь!
Коли кто придет к вам в гости,
Будь приветлива ты с гостем!
Дом хороший запасает
Много разного для гостя,
Мяса лишние кусочки,
Пирожков хороших много.
Пригласи садиться гостя,
Говори с ним дружелюбно:
Угощай его словами,
Стол покуда не поспеет!
А пойдет назад из дома
И совсем уже простится,
Провожать нейди ты гостя,
Дальше двери не ходи с ним,
Чтоб твой муж не рассердился,
Не разгневался б любезный!
Коль придет тебе желанье
Как-нибудь пойти в деревню,
Не ходи без позволенья,
Не спросясь нейди ты в гости!
И пока в деревне будешь,
Речи умные веди ты;
И свой дом там не кори ты,
Не брани своей свекрови!
Там тебя невестки спросят
Или женщины другие:
Что, свекровь дает ли масла,
Как давала мать родная?
Ты не смей сказать так прямо:
«Нет! мне масла не бывает».
А скажи, что постоянно
Ложку масла получаешь,
Хоть бы ела раз лишь летом
Из запасов прошлогодних!
Слушай дальше хорошенько,
Что еще тебе скажу я!
Ты вот из дому уходишь,
Ты идешь в семью чужую,
Мать родную не забудь ты,
Огорчать ее не вздумай!
Жизнь она тебе дала ведь,
И твои вскормила груди
Мать ведь собственною грудью
И своим прекрасным телом;
Редко мать спала ночами,
О еде порой забывши,
Дитятко свое качая
И свою малютку нянча.
Кто родную мать забудет,
Огорчит ее, голубку,
Не добром сойдет он к Мане,
В Туонелу не с миром снидет.
Воздадут за то у Маны,
Страшно в Туонеле отплатят,
Коль родную мать забыла
И при жизни огорчила;
Дочки Туонелы там скажут,
Девы Маналы промолвят:
«Как забыла ты родную,
Огорчила мать при жизни?
Тяжело ведь мать трудилась,
Тяжесть страшную носила,
В час, когда лежала в бане,
На соломе распростершись,
Бытие тебе давала,
Там тебя на свет рожала!»
На полу сидит старуха,
Нищенка сидит в лохмотьях,
На деревне все пороги,
Всех людей дороги знает.
Говорит слова такие
И такие молвит речи:
«Пел петух своей супруге,
Пел цыпленочек над нею,
Ворон тоже спеть сумеет,
Закачается весною.
Мне бы песни петь пристало,
А они б уж промолчали:
Ведь они в прекрасном доме
И на лоне у любимых;
Я ж без золота, без дома,
Без любви живу все время.
Ты, сестра, меня послушай!
К мужу в дом теперь идешь ты,
Мужа прихотям не следуй,
Мне, несчастной, уподобясь,
Угождавшей нраву мужа,
Сердцу гордого супруга!
Распускалась я цветочком,
Вереском в лесу сосновом,
Кверху шла, как юный прутик,
Вышла стройною девицей,
Ягодкой меня все звали,
Золотко меня прозвали,
Уточкой была отцовской,
Милым матери гусенком,
Водяною птичкой брата,
Зябликом была сестрицы,
Как цветок я шла дорогой,
Как малина шла по пашне,
Я по берегу шумела,
В полевых цветах качалась;
Распевала по долинам,
На холмах кукушкой пела,
По лесочкам я играла,
Веселилась в каждой роще.
Нюх лису в капкан торопит,
Язычок хорька приводит.
В мужний дом мечта сманила,
Завела к чужим девицу.
Так уж создана девица,
Так уж вынянчена дочка,
Быть ей женушкой при муже
И рабыней у свекрови.
Шла, малинка, на чужбину,
Шла к воде чужой я, вишня,
Шла, брусника, чтоб глумились,
Земляничка, на погибель.
Будто дуб хватал дорогой,
Будто ветвь березы била,
Будто схватывали ольхи,
Будто каждый сук кусался.
Я женой вошла в жилище,
Подвели меня к свекрови.
Как туда я отправлялась,
Мне твердили, будто в доме
Шесть покоев, все из ели,
Вдвое будто бы чуланов,
По краям лесов амбары,
С краю выгона цветочки,
У ручья ячмень прекрасный,
По полям овсы густые
Обмолоченного груды,
Немолоченного кучи,
Сотня денег уж добытых,
Сотня денег предстоящих.
И по глупости пошла я,
Отдала я глупо руку:
Дом там на шести подпорках,
На семи стоит тычинках,
Там безжалостны поляны,
Неприветливы там рощи,
Грусть во всех лесах царит там,
Злоба там в лесах повсюду,
В закромах запас негодный,
А другие вовсе пусты,
Сотня слов, уже слетевших,
Сотня слов, мне предстоящих.
Я о том не горевала,
Жить и так хотела с честью.
Я ждала себе почета,
Я добра себе искала.
Привели меня в покои,
Начала искать я щепок,
Лбом я стукнулась о двери,
О косяк там головою:
При дверях глаза чужие,
Очи мрачные у стенок,
С пола там косые взгляды,
Издали и вовсе злые;
Изо рта огонь там пышет,
С языка идут пожары,
Изо рта у злого свекра,
С языка его без ласки.
И о том не горевала,
Как-нибудь прожить хотела,
Быть там в милости всегдашней
И держать себя смиренно;
Я как заяц там скакала,
Горностаем устремлялась,
На покой ложилась поздно,
Ранним-рано я вставала.
Чести все-таки не знала,
Не нашла я снисхожденья
Хоть бы горы я катала,
Пополам рубила б скалы.
Я с трудом муку молола,
Зерна грубые с терпеньем,
Чтоб свекровь их поедала,
Горлом огненным глотала,
На конце стола усевшись,
Из посуды золоченой.
Я сама, невесткой, съела
Вдосталь с камушками хлеба,
Мне столом служила печка,
Ложкой мне была черпалка.
Я, невестушкой, в том доме
Часто, неженка, носила
Свежий мох с болотной почвы,
Хлеб себе пекла из моха,
Из ключа носила воду,
Из ковша ее хлебала,
Ела рыбок я, бедняжка,
Там я корюшек съедала,
Нагибаясь прямо к сети,
В зыбкой лодочке качаясь:
Рыб ведь я не получала
Из руки своей свекрови,
Ни один денек не выпал,
Чтоб такое приключилось.
Летом жала я колосья,
А зимой навоз таскала,
Как поденщица какая,
Как рабыня нанятая.
Постоянно в этом доме
У свекрови мне давали
Цеп как можно подлиннее,
Тяжелей других трепало,
Вилы самые большие
И валек побольше прочих.
Никогда никто не думал,
Что слаба я, что устану,
Устают герои даже,
Жеребцы, и те слабеют.
Так я, бедная девица,
Исполняла все работы
И в своем поту купалась.
А когда пойду на отдых
Время печь топить настало,
Попадаю прямо в пекло.
За веселость поносили,
Языки бранили злые,
Добрый нрав мой осуждали,
Незапятнанное имя;
Так дождем слова и лили
Мне на голову, бедняжке,
Словно искрами метали,
Сыпали железным градом.
Я в отчаянье не впала,
Прожила бы я и дольше
Помогать свекрови злобной,
Жить у огненного горла;
Вот что дух мой погубило,
Принесло большое горе
В волка муж мой обратился,
Принял вид совсем медведя,
От меня он отвернулся,
Так и ел он и работал.
Тут-то я уж стала плакать,
Размышляла я в амбаре.
Вспоминала дни былые,
Как получше мне жилося
На дворе большом отцовском,
В доме матери прекрасном.
Тут уж я заговорила
И промолвила словечко:
„Воспитала мать родная
Дочку-яблоньку прекрасно,
Возрастить ее сумела
Посадить же не сумела:
Деревцо ведь посадила
В нелюбезное местечко,
В невозделанную землю,
У корней березы жестких
Пусть всю жизнь оно там плачет,
Пусть все месяцы горюет.
Я годилась бы, конечно,
На местечко и получше,
На дворы и подлиннее,
На полы пошире этих,
Чтоб иметь получше мужа
И товарища покрепче.
Я напала здесь на лапоть,
Весь изодранный в лохмотья:
У него воронье тело,
Нос от ворона большого,
Рот от яростного волка,
Все другое от медведя.
Если б мне такой был нужен,
Я пошла б тогда на горку;
Я взяла б с дороги елку,
Ствол ольховый из лесочка,
Сделала б лицо из дерна,
Бороду его из клочьев,
Голову его из глины,
А глаза его из угля,
Из коры березы уши,
Из ветвей ветелки ноги“.
Я такую песню пела,
Сокрушенная, вздыхала;
То услышал мой любезный,
За стеной он находился!
Тотчас вышел он оттуда
И прошел в овин чрез двери,
Я узнала по походке,
По шагам его узнала:
Не от ветра, а от злости
Волосы его вздымались;
Он ужасно скалил зубы,
Страшно он вертел глазами,
А в руках держал он ясень,
Он держал в руках дубину,
Надо мной дубину поднял,
Сильно в голову ударил.
Наступил затем и вечер!
Стал ко сну он собираться,
Взял он в руки хворостину,
Взял с гвоздя ременный кнутик,
Взял не для кого другого,
Для меня, жены несчастной.
Вот и я пошла на отдых,
Наконец заснуть хотела,
И легла я рядом с мужем;
Положил меня он сбоку,
Стал толкать он кулаками,
Злобно бить меня руками,
Колотить кнутом ременным,
Ручкою моржовой кости.
Отскочила я от мужа,
От холодной той постели.
На меня напал он сзади,
Гнал меня супруг до двери!
В волосы рукой вцепился,
Волосы мои повырвал,
Бросил злобно их по ветру,
Их по воздуху рассыпал…
У кого ж искать совета,
И кого же звать на помощь?
Дали обувь мне из стали,
Дали мне ремни из меди,
И ждала я за стеною,
Поджидала на дворе я,
Чтоб он кончил бесноваться
И хоть несколько утих бы.
Но утихнуть он не хочет,
Бесноваться не кончает!
Наконец, я стала мерзнуть,
Там заброшенною сидя,
У стены там оставаясь,
За дверями дома мужа.
Я гадала, размышляла:
Ведь не вечно же терпеть мне,
Этот гнев сносить безмолвно,
Выносить от всех презренье,
Здесь, в жилище злого Лемпо,
Здесь, в гнезде дрянного черта.
Я простилась с милым домом,
С тем возлюбленным жилищем,
Начала тогда бродить я
По полям и по болотам,
Чрез обширные потоки,
До пределов поля брата.
Если были там сухие,
Сосны пышные шумели.
Там закаркали вороны,
Затрещали все сороки:
„Не твои теперь места здесь,
И родителей уж нету!“
Тем речам я не внимаю,
Ко двору иду я брата.
И сказала мне калитка,
Все поля заговорили:
„Ты на родину вернулась,
Что ж ты хочешь здесь услышать?
Уж давно отец твой умер,
Мать твоя давно скончалась;
Стал чужим тебе твой братец
и жена его — чужая“.
Я и этому не внемлю,
Прохожу в покои прямо,
Я взялась за ручку двери
Холодна в руках та ручка.
Я вошла туда в покои
И в дверях остановилась.
Так горда была хозяйка,
Что здороваться не стала
И руки не подала мне.
Я была горда не меньше:
С ней здороваться не стала
И руки не подала ей.
Протянула руку к печке
Холодна мне показалась;
Повернула руки к углям
Все без жару были угли.
На скамье лежал мой братец,
Протянувшийся у печки:
На плечах — на сажень сажи
И на пядь на прочих членах,
Голова в золе на локоть
И на четверть в черной грязи.
Как чужой сказал мне братец,
Расспросил он словно гостью:
„Ты из-за моря откуда?“
Я ответила на это:
„Иль сестру не узнаешь ты,
Дочку матери родимой?
Мать одна нас породила,
Мы — единой птички дети,
Мы — птенцы одной гусыни,
Из гнезда одной пеструшки!“
Брат заплакал, услыхавши,
Потекла из глаз водица…
И сказал супруге братец,
Прошептал своей любезной:
„Принеси поесть сестрице!“
Но жена взглянула косо,
Принесла мне щей из дому,
Жир в них съеден был собакой,
Пес слизал всю соль с капусты,
Черный досыта наелся.
И сказал супруге братец,
Прошептал своей любезной:
„Принеси-ка пива гостье!“
Но жена взглянула косо
И воды приносит гостье,
Принесла воды негодной:
Чем глаза себе промыла,
Руки вымыла невестка.
Я тогда ушла от брата,
Из родного вышла дома
И пошла блуждать повсюду,
Начала ходить, бедняжка,
Там по берегу морскому,
И печально подходила
Я к дверям, мне незнакомым,
К вовсе чуждым мне калиткам,
Повлекла детей с собою,
По деревне их, бедняжек…
Есть, немало есть на свете,
Даже многие найдутся,
Кто злым голосом мне крикнет,
Скажет колкое мне слово;
Мало, очень мало в мире,
Кто бы доброе мне сделал,
Слово ласковое молвил,
Кто б отвел меня на печку,
Если дождь меня намочит
Или с холоду приду я
В платье, инеем одетом,
В шубе, сверху льдом покрытой.
Никогда в девичьи годы,
Никогда не помышляла,
Хоть бы сотни говорили,
Хоть бы тысячи твердили,
Что меня беда постигнет,
Что такое горе будет,
Как то горе, что мне было,
Та беда, что мне досталась».