Книга Ишимовой «История России в рассказах для детей»: Изменник Мазепа и битва Полтавская. 1708-1710 годы

Петр I думал, что это нападение сделано будет на ту часть России, где находилась новая столица ее и области, недавно отнятые у Швеции. Вместо того Карл XII явился там, где никто не ожидал его, - в Малороссии. Но этому была причина, и вот какая, друзья мои.

Начальником малороссийских казаков, которые, как вы знаете, составляли главную часть жителей Малороссии, был в это время гетман Мазепа. С молодых лет он славился своим умом, образованием и ловкостью. Этими качествами ему так хорошо удавалось скрывать свои пороки, что до самой старости никто не подозревал в нем обманщика и хитреца, который достигал всего коварством и лестью. Вместе с другими обманывался и Петр. Он видел в Мазепе одного из вернейших слуг своих и любил его за неустрашимость, которую он показывал во всех сражениях, где только участвовал. В первый раз отличился он в войне с турками, при Азове, и с того времени обратил на себя такое милостивое внимание государя, что при учреждении ордена Святого Апостола Андрея Первозванного он был вторым из генералов, получивших этот знаменитый знак отличия. Кроме того, разные милости, которыми Петр осыпал казаков малороссийских, разные права и преимущества, которыми они пользовались, беспрестанно доказывали расположение государя к гетману их. Но как бы вы думали, милые читатели, чем заплатил этот неблагодарный за доверчивую любовь царя? Изменой - самой низкой, самой постыдной! Прочитав рассказ о ней, вы, верно, удивитесь, до чего может довести человека излишнее честолюбие!

Можно сказать, что у Мазепы оно было более чем излишнее. Вообразите, что для него не довольно было пользоваться всеми почестями, иметь первый чин в государстве, иметь ордена - русский Святого Андрея и польский Белого Орла; не довольно было управлять не только всеми казачьими полками, но и всей Украиной; быть владетелем 40 тысяч душ крестьян, пожалованных ему Петром, в нынешних Орловской и Курской губерниях; наконец, не довольно счастья быть любимцем государя, - ему захотелось быть самому государем независимым. Вы думаете, что это была шутка? Совсем нет! Послушайте, как он обдумал план свой. На тех самых местах, которые составляют Малороссию, было прежде Северское княжество, и вот дерзкий гетман казаков вообразил, что он может возобновить это княжество и сделаться князем его. "Это возможно, - думал Мазепа. - Польша близко отсюда, а там повелевает и новым королем, и народом тот Карл XII, которому стоит только захотеть - и я на престоле древних князей северских! Я доставлю ему за это помощь всего малороссийского войска против Петра, а польскому королю буду льстить обещанием присоединить к королевству его славную Украину".

Как задумано, так и сделано. Шестидесятилетний Мазепа, пылкий, как молодой человек, не откладывал никогда надолго своих намерений и потому и на этот раз тотчас же поручил самым надежным друзьям своим представить королю шведскому свои изменнические предложения.

Нечего говорить, с какою радостью Карл XII принял их! Считая себя и без того героем непобедимым, каких успехов не мог он ожидать от своей храбрости, видя вдруг на своей стороне все войско малороссийское? С благодарностью согласился он на все желания Мазепы и сверх того обещал в случае неудачи скрыть его от гнева царского в своей Швеции.

Все эти переговоры велись в такой тайне, что ни Петр, ни министры его Головкин и Шафиров нисколько не подозревали замыслов гетмана, но зато в самой Малороссии нашлись люди, понимавшие обманщика, несмотря на все старания его скрыть себя. Нужно думать, что эти люди ненавидели гетмана, потому что неутомимая внимательность, с которой они подсматривали за всеми поступками его, не могла происходить от чего-либо другого, как от ненависти. К счастью России, таких людей было много в Малороссии: Мазепа был несправедлив, дерзок, можно сказать - даже бессовестен со своими подчиненными. Удивительно ли, что они желали освободиться от своего притеснителя? Однако неприятели Мазепы долго не были для него страшны: ни один из них не осмеливался действовать против любимца царского, но в 1707 году он оскорбил жестоко, нестерпимо генерального судью казаков Василия Леонтьевича Кочубея. Это был старик, уважаемый всем войском, почтенный по своим заслугам и рождению. Глубоко чувствуя сделанную ему обиду, он старался всеми силами отомстить за нее, и его не пугало все могущество дерзкого повелителя Украины. Вот он-то и открыл все тайные связи изменника с поляками и шведами. Как ужаснулся верный сын России опасности, грозившей ей! Как увеличилась ненависть его к Мазепе с той минуты, как он увидел в нем не только своего оскорбителя, но и врага Петра! Нисколько не медля, он описал все узнанные им подробности измены гетмана и в январе 1708 года отправил это донесение к царю с одним из преданнейших друзей своих - полковником Полтавского полка Искрой. Но подивитесь, друзья мои, как хорошо умел гордый честолюбец скрывать свои пороки и злодеяния! И проницательный Петр, и умные вельможи его приняли доносителей за врагов славного гетмана и к нему же отослали их для суда и наказания! Вы, верно, угадаете горестную судьбу обоих несчастливцев? Да, они погибли. Мазепа же еще более утвердился в доверии государя и с новым жаром и без боязни принялся за постыдный заговор свой. Карл XII с полной надеждой на успех отправился в Россию и в августе 1708 года уже перешел Днепр.

Теперь вы понимаете, отчего пошел он прямо на Малороссию, а не на новую столицу нашу, которую ему так хотелось уничтожить? Он думал, что скорее достигнет своего желания, когда соединится со своим сильным сообщником и уже вместе с ним пойдет к Петербургу. Но кроме этого соединения для него нужно было еще другое: из Лифляндии вышло шестнадцатитысячное войско под начальством генерала Левенгаупта и спешило к королю своему. Петр, еще не знавший об измене Мазепы, предвидел вред, какой мог произойти для русских от соединения Левенгаупта с Карлом, и решился во что бы то ни стало не допустить этого. Он отправил против Карла фельдмаршала Шереметева, а сам пошел вслед за Левенгауптом и догнал его в нынешней Могилевской губернии, около Пропойска, в местечке Лесное. Вам надобно хорошо знать, где находится это место, милые читатели, потому что здесь Петр наш одержал такую блистательную победу над шведами, что в восхищении называл ее матерью той знаменитой Полтавской победы, о которой вы скоро услышите. Левенгаупт потерял большую часть своего войска, пушки и все запасы, которые вез для армии короля.

Такая неожиданная потеря заставила Карла XII как можно скорее спешить в Малороссию, где недостойный гетман с нетерпением ожидал прихода его, чтобы объявить свою измену России. В октябре 1708 года, ровно через три месяца после сражения под Лесным, шведы появились во владениях Мазепы, на берегах Десны. Два соединившихся врага нашего отечества объявили малороссиянам свободу и восстановление княжества Северского. Но как же удивились они, когда увидели, какое, действие произвело это объявление! Малороссияне, вместо того чтобы обрадоваться, ужаснулись, и бесчестный гетман успел только обманом переманить за Десну две или три тысячи человек, все же прочие остались верными своему законному государю.

Карл XII, хотя и жестоко обманутый в своих расчетах на помощь Малороссии, не пришел в уныние и с прежней гордостью, с прежней дерзкой самонадеянностью продолжал поход свой. Он шел по Украине, потому что плодоносные поля ее доставляли большую пользу его армии, начинавшей чувствовать недостаток в съестных припасах. К этому несчастью шведов присоединилось вскоре другое: настала зима с самыми сильными морозами. Воины Карла так много терпели от них, что часто находили их на дорогах окостеневшими от стужи. Но и этот ужасный вид не мог поколебать души короля: он все еще считал себя непобедимым и, проведя в Малороссии пять месяцев, решился в апреле 1709 года взять приступом город Полтаву, лежавший на берегу реки Ворсклы, впадающей в Днепр. Полтава, существующая и теперь, казалась для Карла XII таким значительным городом, что он думал получить в ней награду за все труды и неудачи свои во время этого похода.

Пока король шведский, совершенно занятый этим приступом и мыслью о своей будущей победе, строит укрепления, чтобы лучше нападать на осажденную Полтаву, и иногда имеет небольшие сшибки с ее жителями, посмотрим, что делает знаменитый соперник его. Горестно было для великой души Петра узнать низкую измену Мазепы, горестно тем более, что эта измена погубила двух благороднейших людей - Кочубея и Искру! Упрекая и себя в этой погибели, царь спешил возвратить семействам несчастных отнятую у них честь и имение. Потом с благодарностью обратился он к малороссиянам, наградил верность их, наказал небольшое число преданных Мазепе, самого же его приказал предать церковному проклятию, которое вечно будет продолжаться над изменником.

Поручив Малороссию новому гетману Ивану Скоропадскому, Петр приготовил все для решительного сражения с Карлом XII. Не только сухопутные силы его блистали самым лучшим устройством, но даже и морские, разъезжавшие около Азова и Таганрога, были в таком положении, что могли выдержать всякое нападение турок, если бы эти южные соседи наши вздумали помогать шведам. Но Петр не боялся этого: мир с Турцией был недавно подтвержден, и в окрестностях Полтавы ожидал его Карл XII только с одним помощником своим - Мазепой.

Царь приехал к Полтаве в июне 1709 года, когда осада продолжалась уже около трех месяцев. Осажденные были доведены шведами до большой крайности и уже недолго могли противиться. Тем скорее спешил Петр спасти их и, уверенный в покровительстве Божием, назначил днем сражения 29 июня, когда празднуется у нас память Святых Апостолов Петра и Павла. В то же время это был и день именин государя. Но Карл предупредил его двумя днями и начал первый утром 27 июня. Битва была отчаянная с обеих сторон. Петр сражался за счастье народа своего, за все вновь созданное им царство, которое должно было уничтожиться вместе с торжеством Карла. Карл защищал славу свою, свое название героя и своих несчастных воинов, которых ожидала неминуемая погибель в стране врагов-победителей.

В этот знаменитый день нельзя было решить, который из двух государей неустрашимее. Тысячи пуль летали около них обоих, не пугая ни одного. Одна из них пробила у русского царя шляпу, другая - седло, третья попала в крест, висевший у него на груди*. Король же, за несколько дней перед тем раненный ночью при осмотре казацких пикетов, не в состоянии был сидеть на лошади и приказал возить себя между рядами своих воинов в качалке. Когда же запряженные в нее лошади были убиты, пересел на верховую и раненую ногу положил к ней на шею. В таком положении он быстро носился между своими храбрыми шведами, ободрял их воспоминаниями о победах над русскими, предвещал новую славу и на этот день. Но предвещание его не сбылось: эта слава и этот день принадлежали Петру. Шведское войско после непродолжительного сражения было совершенно разбито, и Карл едва спасся бегством от плена.

* В московском Успенском соборе и теперь хранится этот крест. Он четырехконечный, длиной в пять вершков, шириной несколько менее, сделан из золота и украшен драгоценными камнями. В нем находятся редкие святыни, присланные с Афонской горы царю Феодору Иоанновичу. Этот крест принадлежал Константину Великому и потому называется Константиновским. На нем заметно еще повреждение от попавшей в него пули во время Полтавской битвы.

Прекрасно описан этот знаменитый день у Пушкина в его поэме "Полтава". Насладитесь этим описанием, друзья мои:

Горит восток зарею новой.
Уж на равнине, по холмам
Грохочут пушки. Дым багровый
Кругами всходит к небесам
Навстречу утренним лучам.
Полки ряды свои сомкнули.
В кустах рассыпались стрелки.
Катятся ядра, свищут пули;
Нависли хладные штыки.
Сыны любимые победы,
Сквозь огнь окопов рвутся шведы;
Волнуясь, конница летит;
Пехота движется за нею
И тяжкой твердостью своею
Ее стремление крепит.
И битвы поле роковое
Гремит, пылает здесь и там.
Но явно счастье боевое
Служить уж начинает нам.
Пальбой отбитые дружины,
Мешаясь, падают во прах.
Уходит Розен сквозь теснины;
Сдается пылкий Шлиппенбах.
Тесним мы шведов рать за ратью;
Темнеет слава их знамен,
И Бога браней благодатью
Наш каждый шаг запечатлен.
Тогда-то свыше вдохновенный
Раздался звучный глас Петра:
"За дело, с Богом!" Из шатра,
Толпой любимцев окруженный.
Выходит Петр. Его глаза
Сияют. Лик его ужасен.
Движенья быстры. Он прекрасен,
Он весь как Божия гроза.
Идет. Ему коня подводят.
Ретив и смирен верный конь.
Почуя роковой огонь,
Дрожит. Глазами косо водит
И мчится в прахе боевом,
Гордясь могущим седоком.
Уж близок полдень. Жар пылает.
Как пахарь, битва отдыхает.
Кой-где гарцуют казаки.
Равняясь, строятся полки.
Молчит музыка боевая.
На холмах пушки, присмирев,
Прервали своей голодный рев.
И се - равнину оглашая,
Далече глянуло ура;
Полки увидели Петра.
И он промчался пред полками,
Могущ и радостен, как бой.
Он поле пожирал очами.
За ним вослед неслись толпой
Сии птенцы гнезда Петрова -
В пременах жребия земного,
В трудах державства и войны
Его товарищи, сыны:
И Шереметев благородный,
И Брюс, и Боур и Репнин,
И, счастья баловень безродный,
Полудержавный властелин.
И перед синими рядами
Своих воинственных дружин,
Несомый верными слугами,
В качалке, бледен, недвижим.
Страдая раной, Карл явился.
Вожди героя шли за ним.
Он в думу тихо погрузился.
Смущенный взор изобразил
Необычайное волненье.
Казалось, Карла приводил
Желанный бой в недоуменье...
Вдруг слабым манием руки
На русских двинул он полки.
И с ними царские дружины
Сошлись в дыму среди равнины:
И грянул бой, Полтавский бой!
В огне, под градом раскаленным,
Стеной живою отраженным,
Над падшим строем свежий строй
Штыки смыкает. Тяжкой тучей
Отряды конницы летучей,
Браздами, саблями звуча,
Сшибаясь, рубятся с плеча.
Бросая груды тел на груду,
Шары чугунные повсюду
Меж ними прыгают, разят,
Прах роют и в крови шипят.
Швед, русский - колет, рубит, режет.
Бой барабанный, клики, скрежет,
Гром пушек, топот, ржанье, стон,
И смерть и ад со всех сторон.

Как верно представлена эта страшная картина битвы! Но вот послушайте, приближается час победы Петра:

Но близок, близок миг победы.
Ура! мы ломим; гнутся шведы.
О славный час! о славный вид!
Еще напор - и враг бежит,
И следом конница пустилась,
Убийством тупятся мечи,
И падшими вся степь покрылась,
Как роем черной саранчи.

Эта победа считается знаменитейшей в истории Петра. Утвердив за Россией места, завоеванные ею у Швеции, и в них новый порт и новую столицу ее, она доставила русским то, что было главной целью жизни Петра: соединение их с образованными европейцами.

Вы уже слышали, как европейцы не желали этого соединения, как они боялись возрастающего могущества России и как старались уничтожить его. Это старание поручено было ими соседу России - королю шведскому. И вы видите, друзья мои, как усердно исполнял он сделанное ему поручение, стало быть можете представить себе, что было бы со всеми новыми учреждениями Петра, с многочисленным флотом его, с его вновь образованным войском, с его знаменитым портом на Балтийском море - одним словом, со всеми его великими намерениями, если бы Карл XII стался победителем. Можно поручиться что все это было бы уничтожено: резкий король шведский в гневе своем уже не раз кричал страшным голосом: "О! И моего хлыста довольно будет, чтобы выгнать этих негодных москвитян не только из Москвы, но даже и из всего мира!"

Вместо того грозный предсказатель сам обратился в бегство. И как? Без войска, почти с одним только изменником Мазепой и несколькими адъютантами, в татарской телеге! И куда же? В одну из пограничных областей Турции - Бендеры, умоляя о покровительстве султана! Последний отряд его, состоявший из 16 тысяч человек под начальством генерала Девенгаупта, оставался еще в окрестностях Полтавы, на берегах реки Ворсклы. Петр отправил в погоню за ними князей Голицына и Меншикова, и 30 июня, через три дня после Полтавской битвы, все 16 тысяч шведов, искусно окруженные со всех сторон 9 тысячами русских, сдались без сражения со всей амуницией, знаменами, артиллерией и королевской казной.

Со смирением христианина наслаждался царь русский своей знаменитой победой. Относя весь успех ее к всемогущему покровительству Бога, он смотрел на поля полтавские как на места священные, как будто ручавшиеся за будущую славу России. Необыкновенный дух его, быстрый, проницательный и благочестивый, не сомневался в этой славе, и потому благодарность его к Всевышнему была неизъяснима! Он изъявил ее торжественно на другой день победы, 28 июня, на самом месте битвы. Молебствие совершалось в обширной походной церкви посреди поля полтавского. После обедни погребены были на этом же поле в одной огромной могиле тела убитых защитников России, а в другой - тела врагов их, шведов. Над первыми Петр собственными руками поставил крест, над вторыми плакали печальные соотечественники их, попавшие в плен. Все они были тут же, на торжестве вместе с русскими, но никто не оскорблял их насмешками; напротив того, после обедни сам царь пригласил генералов и офицеров их к своему обеденному столу и в отмщение всех дерзостей, какими часто Карл XII оскорблял народ его, позволил себе сказать только следующие слова: "Вчера брат мой Карл просил вас сегодня на обед в шатры мои, и хотя он не сдержал своего слова, но мы выполним это, и для того прошу вас со мною откушать". За этим обедом добрый царь всячески старался развеселить унылых шведов и не один раз пил за здоровье учителей своих в военном искусстве. Так почти всегда он называл их. Пушкин говорит и об этом славном пире:

Пирует Петр. И горд, и ясен,
И славы полон взор его.
И царский пир его прекрасен.
При кликах войска своего,
В шатре своем он угощает
Своих вождей, вождей чужих,
И славных пленников ласкает,
И за учителей своих
Заздравный кубок подымает.

Такое ласковое обращение государя, высоко уважаемого всеми народами, не могло не иметь влияния на бедных пленников: они на несколько минут забыли свое несчастье и развеселились. Почти каждый из сидевших за столом был пожалован от царя или чином, или поместьем, или орденом, или деньгами*; кроме того, все могли похвалиться милостью его, равно на всех излитой, - стало быть, все были веселы и счастливы. Беспрестанно пили за здоровье того или другого генерала, а при таком случае уже не бывает людей задумчивых: общее веселье прогоняет грусть с лиц печальных. Так было и с храбрыми шведами, когда большие бокалы самого вкусно о вина переходили у гостей царских из рук в руки и особенно в ту минуту, когда фельдмаршал Шереметев встал со своего места и громко сказал: "За здоровье нашего нового контр-адмирала и генерал-поручика!" Догадаетесь ли вы, друзья мои, кто был этот новопожалованный двумя чинами? Полковник Преображенского полка Петр Михайлов! В Полтавской битве он в первый раз исполнял должность главнокомандующего, и за славное окончание ее все генералы поднесли знаменитому полковнику дипломы на эти два важные чина в сухопутном и морском войске.

* Для самых любопытных из читателей моих, которые бы желали знать, какие именно награды получили главные генералы - участники Полтавской битвы, надобно сказать, что князь Меншиков произведен был в генерал-фельдмаршалы, князья Голицын, Долгорукий и Репнин получили поместья, Брюс, Галарт и Ренцель - ордена Святого Апостола Андрея, гетман Скоропадский - портрет государя, осыпанный бриллиантами.

Торжество не кончилось тем, потому что на другой день было 29 июня. Радость русских увеличилась. И в лагере войска, и в самой Полтаве, и в окрестностях ее всё веселилось! Знаменитый именинник снова угощал всех пышным обедом. В этот день и для всех солдат поставлены были огромные столы с вином и закусками. Переходя от одной роты к другой, царь останавливался перед каждой и говорил солдатам: "Хлеб-соль, товарищи! Поздравляю вас с праздником и победою!"

Так праздновалась эта славная победа в первый раз! Я говорю "в первый раз" потому, что с тех пор не прошло ни одного года, чтобы русские не праздновали ее. Этого желал победитель: каждое 27 июня вы услышите во всех церквах благодарственный молебен Богу, но знаете ли, где всего приятнее слушать его? На Выборгской стороне есть церковь Святого Сампсония. Пойдите туда в день Полтавской победы. Память Святого Сампсония празднуется 27 июня, и эту церковь Петр приказал построить в воспоминание славного для России дня и в изъявление благодарности своей к Богу. Здесь-то, милые читатели, можно живее, нежели где-нибудь, вспомнить в этот день Петра и перенестись мысленно в то уже отдаленное от нас время, когда этот незабвенный государь приезжал сюда каждый год благодарить Всевышнего и снова порадоваться победе своей!