Исторический труд Пушкина «История Петра»: 1705
Петр получил известие об общем бунте башкирцев, к коим пристали татары, мещеряки etc. Поводы к оному были притеснения бывшего в Уфе комиссаром Сергеева в отыскании беглых рекрут и в забирании их лошадей. Мятежники доходили до Казани, однако были прогнаны казанским вице-губернатором Кудрявцевым (убитым в Пугачевщину на 110 году). Петр отправил боярина кн. Хованского с восемью полками для успокоения мятежа.
17 февраля в Польшу отправлены полки под начальством Меншикова. А государь с адмиралом Головиным и Апраксиным отправился в Воронеж. В день пасхи в Таврове спущен 80 пушечный корабль «Старый дуб». Дано Апраксину повеление <к> 1706 году к марту изготовить 36 военных кораблей, семь бомбардирских и три брандера; построить около работ корабельных крепость по данному плану; вымерить глубину всего Дона и приискать удобное место для верфи.
Построить в Романовском уезде по реке Воронеже Липский железный завод, приписав в ведомство адмиралтейское (что скоро и исполнено, и государь на нем сам ковал якори etc.).
Тут же повелел государь Шереметеву не вступать с неприятелем в генеральное сражение, но вредить ему всячески при переправах и трудных местах и действовать с согласия Огильвия и Паткуля.
19 апреля Петр уехал в Москву.
Там получил он <известие> о победе генерала Рена над тремя отрядами шведов и поляков. Он повелел Шереметеву стать между Полоцком и Брестом; Огильвию — о сближении с главным корпусом; Паткулю — то же. (Уведомляет Огильвия, что мосты, понтоны, рогатки etc. отправлены.) Петр собрался ехать в Польшу, но 5 мая занемог лихорадкою — и успел выехать не прежде, как в конце мая. По пути к Полоцку, осматривая сад и костел в местечке Микалишки у пана Брестовского, получил он известие о том, что шведы морем и сухим путем идут к Петербургу; Петр отправил туда Меншикова, но сей скоро возвратился, узнав на дороге, что шведы уже прогнаны.
Шведский флот, состоявший из 22 военных кораблей (от 54 до 64 пушек), 2 брандеров, 2 бомбардирных кораблей и 2 судов о 40 пушках, приходил под Котлин остров под командой адмирала Анкерштерна, вице-адмирала де Пруа и шаутбенахта Шпара. Но вице-адмирал Крейс их отбил, а высадку на Котлине полковник Толбухин, лежавший в закрытии, побил, прогнал и перетопил, так что волнами прибитых к берегу тел сочтено до 950. Пленных взято 7 офицеров и 59 унтер-офицеров и рядовых, по их словам, побито более 1000 (по Феофану, более 2000). У нас убито 46 да ранено 88. Эскадра наша состояла из восьми кораблей о 24 пушках и четырех шнав о 12 пушках, двух брандеров и семи больших галер. Шведский флот удалился в море. Крейс погнался было за ним, но в 2½ милях от острова, за сильным ветром, мешавшим галерам идти на гребле, возвратился.
Генерал-майор Менгден в то же время с 10 000 войска приближился к Петербургу. — Но обер-комендант Брюс прогнал его. Менгден близ Шлиссельбурга (?) соединил свои силы и перешел Неву, но снова был прогнан. Он остановился у одной пильной мельницы, в коей сидело 200 русских солдат. Он выстроил батарею и требовал их сдачи. Но русские отсиделись и троекратный приступ его отбили.
В Полоцке Петр нашел Шереметева, Огильвия и Репнина уже соединившимися. В военном совете положено:
Шереметеву с генерал-поручиками Чамберсом и Розеном идти в Курляндию на Левенгаупта, дабы отрезать его от Риги, и для того идти одной коннице (11 полков) и как можно скорее (или всем на подводах?). Если Левенгаупт будет отрезан и, избегая сражения, пойдет в Польшу, то идти за ним. (От Польши же отрезан он Реном и Паткулем). Если же Левенгаупт засядет в Митаве и в Боуску, то осадить его. А потом идти в Гродно и запастись там провиантом. Войску под с смертной казнию запрещено жителей обижать.
Петр повелел провиантскому начальнику Ромодановскому (не князю), когда войско тронется, продавать вино от казны — не допуская к тому польских шинкарей. Полякам же позволить продажу других напитков, но в обозе и за караулом.
1 июля Петр с главным корпусом выступил к Вильне. С похода прислал он Рену повеление, чтоб он в Гродно не шел, ибо Левенгаупт пробирается в Литву; но стал бы около Ковны. Если же Левенгаупт подлинно пойдет на соединение с Карлом XII, то чтобы Рен, соединясь с саксонским войском, старался до того не допустить; Петр обещал прислать к нему несколько еще пехоты.
Между тем государь писал к Апраксину о переделке кораблей, к Стрешневу — о посылке в Ингрию новоприборных солдат etc.
Петр прибыл в Вильну 15 июля и писал два письма к Апраксину и к корабельному мастеру Скляеву о кораблях, о их украшениях, о том, что нельзя ли будет спустить их и прежде весны, о запрещении жечь степи, яко о порче лесам, о деле калмыков с казаками etc., о двух счастливых делах в Ингрии и Курляндии etc.
Шереметев 11 июля отправил к Митаве генерал-майора Боура с 1400 войска. Боур до солнечного восхода нечаянно напал на предместия и до 100 неприятелей побил; предводитель едва сам спасся. Взято в плен шесть офицеров, унтер-офицеров и рядовых 72, знамен восемь, две пушки. После того Боур отступил и снова соединился с Шереметевым. Петр благодарил за то Шереметева, повелевая ему не выпускать Левенгаупта из рук. Он писал о том и к Рену, повелевая ему, если Левенгаупт войдет в Пруссию, войти за ним (ибо Пруссия, будучи неутральна, впустив Левенгаупта, должна будет впустить и нас).
Фельдмаршал Шереметев, преследуя Левенгаупта, сошелся с ним в Курляндии у Мур-мызы. 19-го июля произошло сражение. Из 7000 шведов пришло в Митаву не более 3000. Шведских офицеров убито 137, наших убито около 1000. Но конница наша, бросясь грабить обоз неприятельский, дала шведам удержать место сражения и взять (на другой день битвы) наши 13 пушек, тут оставленных. «Если бы, — писал Петр к Огильвию, — наши на другой день ударили, то победа была бы нам полная». Левенгаупт ночью ушел в Ригу. Петр утешал и ободрял Шереметева (узнав по слухам о его мнимом поражении) и 1-го августа, предоставя начальство над войском в Вильне Огильвию и оставя там Головина и Головкина, сам пошел в Курляндию преследовать Левенгаупта. Он повелел Шереметеву судить виновников и требовал сведений о Левенгаупте. С пути писал он к Головкину о высылке доктора Каштенца, о железных лопатках, о размене пленных через посредничество прусского короля etc.
6-го августа Петр прибыл в Биржу, отколе он писал:
1) к Рену, повелевая ему соединиться с Шереметевым в местечке Барбарах,
2) к Брюсу, чтоб он Двиною в Полоцк под новую Ригу отправил пять или более мортир.
3) Головину, чтоб он при тех мортирах отправил 500 солдат с полковником, без знамен; о том, чтоб он писал к Мазепе взять у неприятеля лошадей, коих по крайней мере нужно 5000; чтоб гетман старался Рейншильда утомить набегами; чтоб Головин приготовил в Гданск посланника etc.
10-го августа Петр соединился с драгунскими полками генерала Рена. Но узнав на пути, что Левенгаупт обессиленный, оставя Курляндию, заперся в Риге, он отправился туда и подходил под самые пушки. Три часа, невзирая на сильную пальбу из Кобор-шанца, он осматривал укрепления. Потом пошел к Митаве, где находился шведский артиллерийский магазин и сильный гарнизон. Кругом шведского войска было 12 000. Несмотря на сие, за́мок митавский был осажден и взят, в нем найдено 290 пушек, 58 мортир и гаубиц etc., ядер осталось 13 505, бомб — 2125 etc.
Комендант Кнорринг свидетельствовал перед сменою караулов, что тела курляндских герцогов, в погребу под церковью находившиеся, ограблены и выброшены были не русскими. Во время осады, в предосторожность от поляков, Петр писал дерптскому коменданту Нарышкину, чтоб он с инженером ехал от Пскова до Смоленска и осмотрел от Великой реки до Днепра, где возможно сделать линию; также броды, болота etc.
Шведы меж тем под Варшавою разбили наголову 7000 саксонского и польского войска под начальством несчастного Паткуля, который тут же попался в плен. Карл XII был уже там; Петр опасался, чтоб он не обратился к Лифляндии и Курляндии и повелел Огильвию укрепить город Тикотин и самому около Гродни осмотреть мосты etc. (ибо город сей был очень нам нужен, как важный пост от Неменя), чтоб он не со спехом приближился с драгунами к Тикотину для соединения с саксонцами. А сему-де есть еще время, ибо Карл XII вероятно в Варшаве промешкает. Там происходили договоры о короновании Станислава.
Подполковник Ифлант разбил шведского наездника подполковника Лоренса (60 офицеров и 200 драгун).
Петр во время осады писал шесть писем к канцлеру Головину: о том, чтоб отказать Августу в просьбе его о деньгах, коих в том году получил он уже довольно, что шведское войско раздвоено, что против Августа действует один Рейншильд, Карл же занят в Варшаве; повелевает Мазепе всю контрибуцию отдавать в казну; по письму Хилкова протестовать при всех дворах; чтоб гетман действовал, пока нет еще противу его сильного войска; что может он напасть на генерала Стромберга, у коего всего 3000 войска. Уведомляет, что граф Трунсель и князь саксонский Вейсенфельс хотят в нашу службу; генерал-поручика Шенбека отпустить (NB замечание кн. Щербатова об иностранцах).
К Шереметеву Петр писал, требуя артиллерии, пороху к Друе и 150 пудов песку в Митаву etc.
Меншикову, уведомляя его об действиях, повелевает в Польше всячески мешать усилению войска шведского, дабы не принуждены были снять осаду Митавы. Негодует на Августа, который не пользуется расторжением шведского войска etc.
Огильвию (в трех письмах) советует соединиться (с кем?), 1) артиллерию, провиант etc. в Гродне положить на суда, 2) коннице и четырем батальонам соединиться с Шуленбургом у Тикотина и, когда неприятель пойдет сильно, то провиант отправить в Вильну, а оттоле в Ковно. А что меж тем государь Митаву возьмет. Деньги приказал он раздать саксонцам по рукам, а не начальникам, дабы не сделали они, как Паткуль, взяв деньги, истратил их на провиант, который можно взять было даром etc.
Взятие Митавы было для нас важно, ибо неприятель тем отрезан был от Лифляндии; и нам далее в Польшу безопасен есть (письмо Петра к Ромодановскому).
Из-под Митавы Петр отправил к крепости Боуск бомбардирского капитан-поручика Керхина и полковника Балка с двумя пехотными и одним драгунским полками, предписав первому, в случае сильной обороны, уговаривать к сдаче на капитуляцию; в противном случае — на дискрецию etc.
Крепость сдалась почти без супротивления на акорд; Петр был недоволен условиями и писал, что если они еще не подписаны, то требовать сдачи на дискрецию. Но все было уже кончено, и гарнизон, как и митавский, отпустили в Ригу. Пушек в Боуске было 58.
На взятие Митавы выбита медаль.
В сие время Петр получил от боярина князя Бориса Алексеевича Голицына, начальника Казанского дворца (из Москвы) известие о новом возмущении.
30 июля в ночи астраханские стрельцы взбунтовались; убили воеводу Ржевского с его детьми и до
300 дворян. — Вскоре потом Петр узнал, что к ним пристали стрельцы Красного и Черного Яру и пошли под Царицын, от коего, однако ж, отбиты, что, глядя на них, взбунтовали гребенские казаки и стрельцы терские, которые убили полковника своего Некрасова, и что от них посланные хотели взбунтовать Дон и Яик, оставшиеся, однако, верными. Из Москвы послан был противу их боярин кн. Хованский с войском из дворян.
Петр тотчас отправил на усмирение стрельцов самого Шереметева, приобщив к нему окольничего Петра Апраксина с его полком; вслед за ним отправлен Щепотьев, с дополнительными наставлениями.
11 октября из Гродни Петр послал увещевательную грамоту в Астрахань, жителям.
Петр писал к Шереметеву, как ему в походе и в деле с бунтовщиками поступать. С черноярцами и другими повелевал обходиться без жестокости, дабы тем не устрашить и не воспламенить астраханцев. Заняв Астрахань, обнародовать милость, а над заводчиками без указу казни не чинить.
1706, января 3, бунтовщики, получа царскую грамоту, пришли в раскаяние и послали от себя с повинною восемь человек единомышленников. Петр, по обещанию своему, даровал им простительную грамоту и семь человек отослал к Шереметеву, повелевая задержать их в случае неверности в астраханцах.
Между тем сии последние возмутились пуще прежнего. Тамошний архиерей Самсон и наместник Троицка Дашков уведомили о том Шереметева. Шереметев удержал выборных. Злодеи, не допустив его до Астрахани, снова прислали к нему с повинною; их обнадежили в царской милости и отпустили с повелением в знак раскаяния встретить фельдмаршала под Астраханью (без оружия?). Мятежники не послушались — заперлись в городе, расставили по стенам пушки, роздали всем ружья и порох, выжгли предместие и меж собою присягою утвердили обещание обороняться до смерти.
Шереметев занял Ивановский монастырь. Мятежники окружили его и стали бомбардировать; к ним из города подоспела помощь с пушками и знаменами. Шереметев дождался своих полков и, вышед из монастыря, первыми выстрелами принудил их отступить; мятежники бросили свои пушки, побежали, разметали мосты и в городе оборонялись отчаянно. Шереметев взял приступом земляной вал, овладел пушками и осадил каменный город; отбитый сильною пальбою, он отступил и принужден был город бомбардировать. Наконец мятежники вышли с повинною. 13 марта Шереметев вошел в город со всею, однако ж, осторожностию.
Заводчик бунта Носов и 273 человека отосланы в Москву, остальные прощены.
Предлогом бунта было православие, угрожаемое погибелию через бритье бород и немецкое платье. Намерение их было идти на Москву, разорить ее, побить всех правителей, немцев, офицеров и солдат, отомстив тем за казни 1698 года, а потом бить челом государю, чтоб велел быть старой вере.
За утушение семимесячного бунта принес богу благодарение, уподобив оное важнейшей победе (см. письма его к Шереметеву и к Апраксину).
По совершенному усмирению сего бунта Шереметев, оставя в Астрахани воеводою кн. Хованского, возвратился к Петру в Киев. Государь пожаловал тогда его графом и сына его Михаила Борисовича полковником.
1705—1706
Обратимся к воинским делам:
По взятии Митавского замка и по очищении всей Курляндии, 12-го сентября Петр отправился в Гродню. В Митаве оставил он генерал-майора Боура с несколькими кавалерийскими полками, комендантом в замке бригадира Айгустова, дав повеление: первому — заняться укреплением замка, другому — отыскать погреб для безопасного хранения пороху, и на осады от Левенгаупта собрать жерновых и других каменьев. Огромную митавскую артиллерию повелел отправить в Москву по зимнему пути.
Огильвию со всеми полками повелел быть в Гродню, куда приказал следовать и Репнину.
Близ Ковны Петр осматривал католический монастырь.
16-го государь прибыл в Гродню.
Ромодановскому писано присланных от донских казаков астраханских возмутителей держать под караулом и проч. (Голикова примечание. Ч. II — 196). NB.
22-го сентября в Тикотине смотрел саксонское войско Шуленбурга и литовский корпус, стоявший недалеко. 2-го октября Петр возвратился в Гродню, оставя в Тикотине Меншикова с частью кавалерии для поиску над шведами, под Варшавой стоящими.
Войску определены зимние квартиры.
(Анекдот о плачущей иконе, рассказанный гр. Алексеем Петровичем Бестужевым.)
(Слова Петра из Давида: «Светильник стезям моим закон твой, боже!»)
Карл меж тем короновал торжественно Станислава Лещинского и заключил с конфедератами союз противу России.
Отряженный от Меншикова полковник Горбов с 500 русскими и 200 саксонцами у р. Вислы разбил поляков. С ним соединился и польский генерал-майор Синицкий, также отряженный Меншиковым; оба в Праге порубили гвардию Станислава и отступили за неимением пороху, разбив прежде тут же 700 шведов при переправе через реку. Получив порох от подоспевшего полковника Гейскина, вновь обратились они на неприятеля, который ушел в укрепленные места. 1 полковник, 12 офицеров, 362 унтер-офицера и рядовых, 4 пушки, 6 знамен гвардии взято нами. У нас убито: 1 капитан и 13 рядовых.
Петр от Ромодановского потребовал присылки возмутителей астраханских и стрелецких полковников, бывших в Азовском походе (без отговорок), также о станках, о слоновой кости и о дереве etc.
Курбатов и Ершов, одни из нижайших его подданных (слова кн. Щербатова), советами своими доставили нуждающемуся в деньгах государю способы оные достать (какие способы? монополия? притеснения?..). Они пользовались его доверенностию. Курбатову сообщал он жалобу английского посла о забранных его пожитках и запечатанных от ратуши в анбаре Гутвелеве, повелевая Курбатову извиниться и вещи возвратить.
В Архангельск к Стельсу писал он о позволении, данном английскою королевою, нанимать мастеровых etc., приказывает выписать 150 шапок кожаных и приделать к каждой перья, как у старинных железных бывали etc.
К Огинскому, чтоб он поступил по предложению Мнишка.
Кн. Борису Алексеевичу Голицыну, чтоб он наградил царицынцев за верность, также и калмыков мягкой рухлядью и чтобы он на Терек послал грамоту к черкасским князьям, требуя их содействия в усмирении стрельцов etc.
Виц-адмиралу Крейсу Петр писал подробно о строении кораблей, об укреплении Котлина, Выборга и Кексгольма, выговаривал за то, что учение молодых матросов пренебрежено, под предлогом, что «все корабли и шнавы (кроме двух) негодны к ходу». «Но сие, — пишет Петр, — есть великой важности, и я буду оное свидетельствовать, ибо не добро есть брать серебро, а дела делать свинцовые». (Тетради записные, стр. 37.)
13 октября Петр был в Тикотине, оттоле в местечке Hyp. Отселе послал в Митаву Боуру повеление о запасе провианта и о сборе оного с курляндцев не добром, так силою, о укреплении скорейшем крепости палисадами, о повелении литовскому войску о соединении с нашим на зимовье, а Розену быть не мешкая в Гродню etc.
Продолжение переписки с Крейсом; государь все еще был им недоволен.
Также Огильвию, Репнину и поручику Писареву о разных воинских распоряжениях.
В Тикотин прибыл Август. Петр, утешая его, подарил ему шведские знамена. Оба государя в Гродне присутствовали при учении полков. Август дал Меншикову орден Белого орла. Петр чертил планы кораблям etc., etc.
Письмо Стрешневу Петр заключает сим: «Писать рад, только истинно не всегда досуг; ибо во все свое время столько не переездил верхом и прочие перенес тягости, как сей год в сей проклятой земле».
«Понеже, — пишет он в другом письме, — подводчики разбежались, которые были у солдатских и артиллерийских подвод — и впредь быть им и держать оных зело трудно», то из рекрут выслать нужное число, дав им серые кафтаны etc. и по 5 рубл. жалования, а число их в 3700 чел. etc.
На содержание саксонского войска отпустить 160 000 рублей.
Азовскому губернатору пишет о чертеже крепости, об унятии калмыков, нападающих на татар etc.
NB. Бутурлину о удержании посылки в низовые города указов о бритии бород и о немецком платье etc.
К Боуру (между прочим) о сборе с Курляндии рекрут 1894 человек, с 10 дымов по человеку и чтоб, когда станет Двина, шел он разорить Рижский уезд.
К Курбатову о учинении в Архангельске браковщиков.
В Петербург к Ивану Матвеевичу (?) о изведении воды к фонтанам и чтоб перебить ту речку, которая идет мимо моего двора.
Петр поручил в полную власть корпус Огильвия и Репнина — Августу (Указ Огильвию 5-го декабря). Пожаловал Меншикова генералом над кавалерией, простился с королем и 7 декабря поехал в Москву, куда с торжеством и въехал 19 декабря.
В тот же день писал он Меншикову, что в случае, если то правда, что Карл намерен идти к Гродне, то приготовить на станциях от 15 до 20 лошадей для него. Рекрут в Польшу отправил Петр 4000, в Смоленск — 9000, к Рену — 500 (?), к Боуру — 3000. Меж тем осмотрел он фабрики etc., был весьма доволен и над суконными фабриками директором и попечителем учинил Меншикова; «из сих сукон, — пишет он к Меншикову, — и я сделал кафтан к празднику».
В Ингрию Брюсу — повелел двум полкам из Шалонской и Вотской пятины идти во Псков — и подтвердил Розену по зимнему пути идти в Финляндию, не дожидаясь Меншикова.
Указы 1705 (61)
Пошлина с бань уменьшена (вместо рубля — 50 коп., вместо 15 коп. — 10).
Пошлин на бороды с царедворцев и дворян etc. — 60 рубл., с гостей 1-й статьи — по 100 (?), с средней и меньшей (которые платят за десятые деньги менее 100 руб.), с ямщиков, с посадских и проч. — по 30 рублей, и в платеже давать им знаки.
NB. NB. Душеприказчикам никого не отпускать и отпускных не писать.
Запрещение рубить заповедные леса без челобитья.
За побег из войска из трех казнить одного по жребию — и двух бить кнутом и отсылать на каторгу. Явившихся из бегов бить кнутом и ссылать на 5 лет. Потом снова принимать.
Постоялые дворы отданы вновь хозяевам (с найма взяв четвертую долю).
К походной канцелярии брать с 20 дворов по человеку (в городах: Дмитрове, Переяславле-Залесском, Рузе и Звенигороде).
О пошлине в Ингерманландскую канцелярию с ведра и полуведра по копейке, а с кружки по деньге (вина, меда, etc.).
Разные торговые постановления (между прочим за затейный донос наказание, равное тому, какое довелось бы терпеть и виновному).
О рекрутах с 20 дворов по человеку.
О знаменах на торговых судах по рекам.
О присылке в Приказ военных дел списков фельдмаршалам, генералам и всем офицерам для подлинного написания в журнале.
О даче жалования Вейдову полку и Бутырскому за их поход в Троицкий монастырь в 1698 году. NB
О табаке витом и тертом и о черкасском.
И продавать табак целовальникам и кабацким бурмистрам по 25 коп. (?) фунт (фунтовой), а витой — по 2 коп. аршин.
О клаже в тертый табак золы на фунт по фунту и 38 золотников, бумаги на обертку 56 золотников, итого привесу на 1 ф. — 2 ф. 79 з.— продавать оный по 18 коп.
За корчемную продажу табаку описывать имение и ссылать с женами и детьми; доносителю — четвертую часть имения.
Ведавшему и не донесшему — наказание: описание половины всего имения etc., etc.
То же и за корчемную продажу вина.
О взятии под артиллерию в Смоленск с 179 дворов по две лошади; с приморских городов брать деньгами.
Ссылки установлены на 25, 20 и 15 <лет> — менее, как на три, не ссылать.
О каменном строении в Кремле и в Китай-городе, а в других частях каменных никому не строить, пока не обстроится Кремль и Китай.
О пошлине на садки.
О наборе конных рекрут с 80 дворов по человеку. За одного беглого брать двух, а пени по 16 руб. с человека.
О новом наборе etc. (не подтверждение ли прежнего?).
О беглых заводчиках (подводчиках?): десятого казнить, а прочих кнутом; вместо умерших от тех же дворов брать братьев, племянников etc.
О ведении царя Имеретинского людей и крестьян в Посольском приказе.
О ввозе в Москву камня и песку из городов, на 100 верст отстоящих от оной.
