Комедия Гоголя «Женитьба»: Действие 1. Явление 8
Подколесин. А, здравствуй, здравствуй, Фёкла Ивановна! Ну, что? как? Возьми стул, садись, да и рассказывай. Ну, так как же, как? Как бишь её: Меланья?..
Фёкла. Агафья Тихоновна.
Подколесин. Да, да, Агафья Тихоновна. И верно какая-нибудь сорокалетняя дева?
Фёкла. Уж вот нет, так нет; то-есть, как женитесь, так каждый день станете похваливать да благодарить.
Подколесин. Да ты врёшь, Фёкла Ивановна.
Фёкла. Устарела я, отец мой, чтобы врать; пес врёт.
Подколесин. А приданое-то, приданое? Расскажи-ка вновь.
Фёкла. А приданое: каменный дом в Московской части, о двух елтажах, уж такой прибыточный, что истинно удовольствие. Один лабазник платит семьсот за лавочку. Пивной погреб тоже большое общество привлекает. Два деревянных хлигеря — один хлигерь совсем деревянный, другой на каменном фундаменте, каждый рублёв по четыреста приносит доходу. Огород есть еще на Выборгской стороне; третьего года купец нанимал под капусту, и такой купец трезвый, совсем не берет хмельного в рот, и трёх сыновей имеет, двух уж поженил, «а третий», говорит, «ещё молодой, пусть посидит в лавке, чтобы торговлю было полегче отправлять. Я уж», говорит, «стар, так пусть сын посидит в лавке, чтобы торговля шла полегче».
Подколесин. Да собой-то, какова собой?
Фёкла. Как рефинат! Белая, румяная, как кровь с молоком; сладость такая, что и рассказать нельзя. Уж будете вот по этих пор довольны (показывая на горло). То-есть и приятелю и неприятелю скажете: ай да Фёкла Ивановна, спасибо.
Подколесин. Да ведь она, однакож, не штаб-офицерка?
Фёкла. Купца третьей гильдии дочь. Да уж такая, что и генералу обиды не нанесёт. О купце и слышать не хочет. «Мне», говорит, «какой бы ни был муж, хоть и собой-то невзрачен, да был бы дворянин». Да, такой великатес! А к воскресному-то как наденет шёлковое платье — так, вот те Христос, так и шумит. Княгиня просто!
Подколесин. Да ведь я-то потому тебя спрашивал, что я надворный советник, так мне, понимаешь...
Фёкла. Да уж обноковенно, как не понимать. Был у нас и надворный советник, да отказали: не пондравился. Такой уж у него нрав-то странный был: что ни скажет слово, то и соврёт, а такой на взгляд видный. Что ж делать, так уж ему бог дал. Он-то и сам не рад, да уж не может, чтобы не прилгнуть. Такая уж на то воля божия.
Подколесин. Ну, а кроме этой, других там нет никаких?
Фёкла. Да какой же тебе еще? Уж это что ни есть лучшая.
Подколесин. Будто уж самая лучшая?
Фёкла. Хоть по всему свету исходи, такой не найдёшь.
Подколесин. Подумаем, подумаем, матушка. Приходи-ка послезавтра. Мы с тобой, знаешь, опять вот эдак: я полежу, а ты расскажешь...
Фёкла. Да помилуй, отец; уж вот третий месяц хожу к тебе, а проку-то ни на сколько. Всё сидит в халате, да трубку знай себе покуривает.
Подколесин. А ты думаешь, небось, что женитьба всё равно, что: «эй, Степан, подай сапоги!» Натянул на ноги да и пошел? Нужно порассудить, порассмотреть.
Фёкла. Ну, так что ж? Коли смотреть, так и смотри. На то товар, чтобы смотреть. Вот прикажи-тка подать кафтан, да теперь же, благо утреннее время, и поезжай.
Подколесин. Теперь? А вон видишь, как пасмурно. Выеду, а вдруг хватит дождём.
Фёкла. А тебе же худо! Ведь в голове седой волос уж глядит, скоро совсем не будешь годиться для супружеска дела. Невидаль, что он придворный советник! Да мы таких женихов приберём, что и не посмотрим на тебя.
Подколесин. Что за чепуху несёшь ты? Из чего вдруг угораздило тебя сказать, что у меня седой волос? Где ж седой волос? (Щупает свои волосы).
Фёкла. Как не быть седому волосу, на то живет человек. Смотри ты! Тою ему не угодишь, другой не угодить. Да у меня есть на примете такой капитан, что ты ему и под плечо не подойдёшь, а говорит-то, как труба, в алгалантьерстве служит.
Подколесин. Да врешь, я посмотрю в зеркало — где ты выдумала седой волос. Эй, Степан, принеси зеркало! Или нет, постой, я пойду сам. Вот ещё, боже сохрани. Это хуже чем оспа. (Уходит в другую комнату).
